— Судя по тому, как ты говоришь, то видела их часто.
— Да, — согласилась я с его выводами. — Но не могу вспомнить как часто. Может, два или три раза.
— Сколько тебе было?
— Лет восемь-девять.
Рос неторопливо встал и зашел на кухню, где поставил греться воду. Он вернулся спустя несколько минут и поставил передо мной чашку с чаем. Комнату укутал уютный запах специй и трав.
— Это особый чай, — пояснил Соламар. — Успокаивает нервы.
Я поблагодарила роса за заботу и сделала маленький глоток. На вкус немного горький, но раз полезен, значит, надо выпить до дна.
— И много чего ты не помнишь? — Соламар снова сел за стол.
Я кивнула.
— Подозреваю, что это не от природной забывчивости, — ласково произнес тот.
От его интонации даже стало не по себе. Нечасто со мной таким голосом разговаривают мужчины. Причем росы, которые почти все время ходят хмурые, как тучи.
— Я много чего не помню из детства, — после минуты молчания, призналась я. — Как будто хорошенько вычистили память. Даже не помню как…
Слова встали комом в горле. Думала, что признаться будет гораздо легче. Особенно Соламару, который смотрел на меня с понимающей полуулыбкой.
Так странно. Совсем недавно мы только успели познакомиться. Рос обещал меня убить, чуть даже не выполнил своего обещания. Мы много ругались и не понимали друг друга. Но впервые за столько лет у меня появилось желание рассказать всю правду. И хотелось, чтобы он не только выслушал, но и понял, что меня терзает.
— Я не помню смерти родителей, — решительно сказала я. — Только момент, как меня забрал профессор Гройт. Он говорил, что они погибли от вспышки какой-то болезни. Я единственная в своем поселении осталась в живых.
Сейчас ковыряясь в памяти, я поняла, что не только не помню их смерти, но и не припоминаю, как родители выглядят. Это на мгновение повергло меня в шок. Раньше я не задумывалась над этим. Конечно, прошло много времени, но ведь должны были остаться хоть какие-то воспоминания об их внешности. Ни цвета волос, ни роста. Ничего.
Такого не бывает.
Соламар молчал. Он просто наблюдал за мной, боясь, что собьет с мысли.
Я поморщилась, напрягая память, и смогла припомнить, только когда в последний раз видела странных фанатиков. Наверное, ужас, который я испытала, увидев их впервые стал сильнее времени.
— Эти люди в балахонах, — тихо сказала я, потерев виски. — Я видела их незадолго, как начала эпидемия. Раз, может, два. И после того как меня забрал профессор, но не могу вспомнить точно.
Еще несколько минут я потратила, чтобы попробовать вытянуть из памяти несколько воспоминаний. Но те, словно были тщательно стерты аккуратным художником. Остались одни только бледные следы.
— Меня пугают эти провалы, — вдруг сказал рос.
Я подняла на него глаза. Мужчина действительно был взволнован. Он кусал губы и задумчиво смотрел на стол.
— Скажи, Амели, а профессор дарил тебе что-нибудь необычное?
— Нет, — ответила я. — Он мне вообще ничего не дарил.
— Уверена?
Я кивнула и была уверена, он не просто так спросил.
— Сол, это «необычное» лежит в твоем кармане?
Рос метнул на меня взгляд. Его зеленые глаза сверкнули, как у кошки.
— Не видел раньше таких догадливых девушек, — признался он. — Ты права, но я не уверен, что это подарок.
— Это лежало в коробке, которую благополучно оставила у вас? — спросила в шутку, хотя ни мне, ни Соламару не было смешно.
Он кивнул.
— Могу я посмотреть?
Рос на пару секунд задумался, потом ответил мне отказом.
— У меня плохое предчувствие насчет этого предмета, Амели. Давай, пока не будем проверять насколько у меня хорошая интуиция.
Я не стала настаивать. В конце концов, не лезть же мне в драку с ним. Он все равно победит, хотя любопытство было сильнее страха.
Сол задумался. Его мысли витали где-то далеко и, казалось, что тот пытается выстроить цепочку, в которой не хватает много звеньев. Вряд ли у него выйдет. Даже я не могу построить ее, а мне известно больше, чем Солу.
«Значит, Амели, — деловито произнесла я про себя. — Пора признаваться, что он сидит напротив необычной студентки. Может, Сол поможет распутать это хитросплетение странностей».
Когда эта мысль пришла в голову, я почувствовала головную боль. Голодный зверь царапнул изнутри, да так, что чуть не скривилась от боли.
Неужели против моего решения?
— Тебе плохо? — как сквозь вату услышала я.
— Нет, это просто… он царапается.
Лицо роса вытянулось.
— Кто?
— Зверь.
Выражение удивления стало еще более живописным.
— Кто? — переспросил он.
— Я не знаю, как объяснить то, что сидит внутри. Оно меня пугает. Мне кажется, что это я…
Внезапно послышался стук в дверь. От неожиданности мы оба вздрогнули и синхронно посмотрели в коридор.
Снова настойчиво постучали.
Когда стук повторился в третий раз, мы оба встали из-за стола. Соламар попросил меня сесть обратно, а сам пошел открывать дверь.
Послышался незнакомый голос. Тот говорил на языке росов и единственное, что я поняла в его словах — Шиала кха Рин.
Дочь короля росов вызывает его к себе?
Надеюсь, ничего плохого не произошло, иначе мое признание выйдет мне боком.
Рос вернулся ко мне примерно через минуту.
— Амели, прости, нужно уйти. Прошу тебя, не выходи из дома и тем более ни с кем не говори. Близнецы должны прийти с минуты на минуту.
Соламар помедлил и вдруг потянулся ко мне и поцеловал в лоб. На мгновение даже показалось, что он потянулся к губам, но отпрянул и сказал напоследок:
— Я скоро вернусь, и мы все обсудим.
Рос ушел, закрыв дверь на замок. Как только ушел, на меня нахлынуло ощущение беспокойства. Разом я перестала чувствовать себя в безопасности. Даже на мгновение захотелось догнать Соламара и пойти с ним.
Но потом подумала, что это глупости. Кто станет лезть в запертый дом Орина короля. Ведь так?
***
Шиала кха Рин нечасто вызывала его к себе. Это могло означать, что ситуация накаляется и произошло что-то плохое.
Пока Соламар кха Дин шел к ней на встречу, то успел надумать множество глупостей. Он понимал, что если бы произошло что-то действительно ужасное, то Шиала не стала бы посылать одного простого посыльного. Но все же беспокойство раздирало его на части. Особенно из-за Амели, которую он хоть и ненадолго, но оставил одну в доме.
