– Анастасия Александровна сорвала вам сделку с немцами.
– Каким образом? – поморщился Петров с досадой, он помнил этот потерянный контракт.
– Мы смонтировали видео с нашей стройки о нарушениях по материалам, по проекту, по технике безопасности. Пустили слух, что ваша компания потеряла доверие мэрии и с вами не хотят иметь дело. А для немцев деловая репутация – основа бизнеса.
– Я помню. Но, кстати, недавно те же немцы вновь обратились к нам. С прежней фирмой они не достигли результата. А теперь мы уже подумаем, стоит ли с ними связываться. Так что ваши усилия пропали даром, – подколол Александр.
– Да, я видел их новое предложение, – согласился Берг. – Вы теперь в выигрыше. Тем боле после объединения с Красновым. Да и медцентр немцы будут ставить здесь, а не в Москве.
– Ладно, начало твоего падения понял. А Карина при чём?
– Ни при чём. Она так же, как и я, стала информатором Анастасии Александровны, как только та поняла, что Карина задержалась возле вас дольше обычного. Поэтому она знает о появлении в вашей жизни Марии. Я сам скидывал ей снимки с корпоратива и из гостиницы.
– Из гостиницы? Я запретил снимать в том номере!
– Да, ваш безопасник камеры снял, а мы недавно снова поставили одну. Но больше никто ничего не знает. Ваша дочь сразу велела Карине закатить вам скандал, и чтобы Мария обязательно слышала, а лучше видела. Карина сторожила вашу машину на повороте. Она знала, что вы будете в дачном посёлке.
– А про Машу?
– Тоже знала, за ней ведётся наблюдение.
– Где Маша сейчас?
– Дома.
– Телефон, ключи от машины – на стол. Есть условные знаки для связи с Анастасией? Кто ещё ей помогает?
– Нет, только вечерние доклады. О других людях не знаю.
– Володя, запри его в переговорной до возвращения Сергея.
Водитель вывел юриста, а Александр опустился на стул и тяжело выдохнул. Понимать, что дочь тебе совсем не союзник, а, наоборот, противник – было горько. Что и кому она успела передать, с кем и о чём договориться – ещё предстояло расследовать, но одно было ясно: её доступ на объекты и в офис фирмы следовало немедленно закрыть. И, хочешь-не хочешь, но установить за наследницей постоянное наблюдение.
Возникал и другой вопрос: какова цель всех её действий? Сама она точно не будет заниматься строительным бизнесом? Тогда зачем? Просто разорить? Унизить? Не смешно.
Так, Александр встряхнулся и собрался с мыслями. Вся эта лабуда ему сейчас не нужна. Со всей этой грязью он разберётся завтра. Потому что Сергей с Кариной получат результаты только завтра, а, значит, сейчас нет смысла кипишиться. За два часа серьёзные анализы не сделаются. Значит, у него, Александра, есть этот вечер, чтобы подумать о Маше. Этот законник сказал, что она сейчас дома. Что ж, пусть отдохнёт его принцесса. Он подождёт.
Даже несколько часов без Маши ему показались трудными. Хотелось просто видеть её рядом, чувствовать молчаливую поддержку, видеть одобряющую улыбку, ощущать дружеское пожатие руки. «Машка, Машка, как быстро ты проникла мне под кожу! А я тебе?» И вторая часть вопроса беспокоила Александра гораздо больше.
***
Никогда ещё Петров не занимался так много личными делами. Ему казалось, что у него всё отлажено, всё под контролем и идёт как надо. Но проблемы навалились в одночасье, да не случайные, а те, что зрели издавна.
Ночью из Москвы приехала Настя и по телефону закатила ему истерику, что её не пустили ни в загородный дом, ни в городскую квартиру. Ей пришлось остановиться в гостинице. Но Петров твёрдо решил не пускать дочь на свою территорию. Пока окончательно не разберётся с её позицией.
С утра он был готов к новым психологическим атакам, когда Настя узнает об изоляции своих осведомителей, но до сих пор было тихо. Юриста и Карину, после взятия всех анализов, разместили в загородном корпоративном доме отдыха под жёсткой охраной. Степана тщательно допросили, записали признания на бумагу и на видео и оставили там до принятия решения.
Карина оказалась на самом деле беременна. Но срок – самый минимальный: восемь-десять дней. Александр же не прибегал к её услугам более двух недель. А когда прибегал – пользовался презервативом. Но всё же эта ситуация требовала особого тщательного анализа. Сама Карина твёрдо настаивала на том, что кроме Александра у неё никого не было. Поэтому Карину решено было оставить в доме отдыха до выяснения результата. Если ребёнок окажется его, во что Александр не верил, то он его не бросит. Но Карине рядом с Петровым места не будет.
Весь этот бред настолько утомил Петрова, что к вечеру он уже почти рычал на сотрудников. Да ещё и Маши не было на работе. Краснов на вопрос о ней только бросил:
– Уволилась.
– Уволилась? Главный экономист уволилась, и ты не доложил?
– У нас ещё одна есть, из твоего пула, – спокойно парировал Краснов. – После обеда хотел тебе сказать.
– Вы что, поругались с Марией? – заподозрил Петров.
– Нет, я разлаялся со своими бабами и проклял тот день, когда повёлся на сиськи Оксанки, – взревел Краснов и вышел из кабинета, хлопнув дверью.
– Мда…, удачно корпоратив прошёл. Вон какая муть поднялась, – констатировал шеф.
Маша на его звонки по-прежнему не отвечала. Но Петров пока особо не переживал: всему нужно время. Маше тоже нужно время, чтобы обдумать ситуацию и остыть. Однако к вечеру нервы Петрова не выдержали, и он отправился к дому своей женщины.
В семь вечера Маши дома ещё не было. Он долго жал на кнопку звонка и понял, что лучше подождать в машине. В семь тридцать – нет. В восемь вечера – нет. И только в восемь тридцать Машина «Мазда» въехала во двор.
Женщина вышла, достала из багажника два больших пакета с продуктами и с усилием потянула их на себя.
– Женщина, тебя не учили, что для переноски тяжестей есть мужчина? – ворчливо произнёс Петров, забирая из рук Маши пакеты.
Маша, вздрогнув было от неожиданности, тут же успокоилась, увидев Петрова, и с сарказмом ответила:
– А вас, мужчина, не учили, что подходить со спины опасно? Я ведь и пнуть могла неслабо.
– Иди уже, воительница вредная, – по-прежнему ворчливо ответил Петров. – Ты можешь, – согласился он. – Как только жила с таким характером?!
– Сын не жалуется, а мнение других мне по фигу.
Молча они поднялись до Машиной квартиры, и она остановилась, демонстративно не собираясь приглашать Петрова к себе. Тот понял, но поступил неожиданно. Молча забрал из Машиной руки ключи, молча открыл дверь, молча внёс пакеты и молча закрыл дверь изнутри, когда Маша с непроницаемым лицом всё же вошла в собственную квартиру вслед за Петровым.
А вот потом он резко и тесно прижал Машу к стене прихожей и, уткнувшись носом за ухо, с болью прошептал:
