– Господи, сколько дебилов вокруг. – Психанула она, подошла к столу и с особым остервенением раскромсала ножом один из больших грибов.
– А поточнее рассказать не можешь? – Возмутился Александр.
Я же сидела тихо и старалась не отсвечивать.
– Да что там рассказывать-то? – Возмутилась Захаровна. – Придурок этот, Варфоломеев… Короче, Лягаевскому я еще с тех пор не нравлюсь, когда я его за срубленную елку топором по лесу погоняла. – Она, рассказывая все это, прошла к холодильнику, вытащила палку колбасы и настрогала на тарелку аппетитные кружочки. – Это лет пять назад было. – Прикинула она, вытащив хлеб. – И эта скотинка все это время на меня обижалась за то, что я ему топор не вернула.
– Подожди. – Баранов оторвался от кромсания грибов на ровные кубики. – Ты его по лесу его же топором гоняла?
– Я тогда ружье не взяла. Думала, что не понадобится. – Пожала она плечами и откусила хороший кусок от первого бутерброда. Прожевала его с задумчивым видом и принялась рассказывать дальше. – Так вот, Варфоломеев утверждает, что сын Лягаевского решил в мой лес прогуляться… типа за грибочками. – Она скривилась и посмотрела на нашу корзину. – И «совершенно случайно» оказался неподалеку от моего дома. Прямо на просеке. Что там искать-то кроме сухостоя? Ито, две осинки всего высохли. И грибов там нормальных нет. Поганки одни. – Она многозначительно посмотрела на Александра. – В общем, не знаю, чего там случилось, но этот придурок умудрился напороться на мирно спящего в малиннике Валеру. – Она снова отжевала от бутерброда. Запила водой прямо из чайника. – Вот вы что сделали, когда встретили моего лохматого друга?
Мы с Барановым переглянулись.
– Сказали, что у нас нет еды. – Не стала я вдаваться в подробности.
– Во-от. И на месте, наверное, стояли. Не дергались во все стороны. – Она кровожадно улыбнулась.
– Ну да. – Кивнул Александр. – Там не до дерганий было.
– А этот ущербный с воплями принялся носиться по лесу. Даже на дерево попытался залезть. – С долей разочарования поведала она.
– И что? – Саша нахмурился. Я тоже не поняла в чем вся соль произошедшего.
– А то, что когда от Валеры бегут, то он думает, что от него что-то вкусное прячут. А уж когда на елки бросаются… В общем, Валера за ним решил побегать. Полудурок от страха обделался и свалился в овраг с крапивой. В общем, лежал идиот месяц с переломом руки, легким сотрясением и аллергией на крапиву в областной больнице. – Степанида тяжело вздохнула и принялась за следующий бутерброд.
– А ты-то здесь причем? – Не поняла я. – Медведь же дикое животное.
– Видимо то, что он меня при встрече не съедает, послужило поводом к тому, чтобы во всем меня и обвинить. – Пожала она плечами.
– Ну, этот штраф можно легко оспорить. У них же доказательств того, что это твой медведь не имеется? – Спросила я.
– Нет. – Степа помотала головой. – Не выйдет. Тогда они решат, что медведь агрессивный и придут его отстреливать. Нам это триста лет не надо.
Блин. Об этом я не подумала.
– А если…? – Начал было Александр, но замолк под злым взглядом девушки.
– Нет. Я сама разберусь. Завтра съезжу к Лягаевскому и прибью его. Нет человека – нет проблемы. Зря я его тогда отпустила. Стоило только топор метнуть. – Хмыкнула она.
– Тебя посадили бы. И тебя замучила бы совесть. – Напомнил Баранов.
– Не замучила бы. Такие люди намного хуже зверей. Намного. – Покачала она головой. – Ладно. С этим разобрались. Давайте сюда ваши грибы, с картошкой сейчас пожарим.
Степанида уехала домой в уже более благодушном настроении. Она явно составила какой-то план, которому и собралась следовать. Если честно, то мне стало немного страшно за тех людей, которые попытались обидеть ее и Валеру. Как бы более тяжелых последствий не возникло.
– Она сама справится. Всегда справлялась. – Александр постарался меня успокоить.
– А если нет? – Я вздохнула. – Ну и темперамент у нее. – Все же заставила себя улыбнуться.
– Это да. – Кивнул он и замолчал, что-то разглядывая на моем лице.
– Что? – Я смутилась. В последние дни я не раз наталкивалась на его такой… выворачивающий душу взгляд.
– Когда ты согласишься с тем, что ты мне нравишься? – Неожиданно спросил он.
Его глаза за стеклами очком чуть округлились, как будто он сам не ожидал, что спросит у меня об этом.
– Даже если и нравлюсь, то что это меняет? – Постаралась уйти я от этой темы.
Баранов вздохнул и растрепал ладонью свои непослушные кудряшки. Я отвернулась, потому что руки сами в очередной раз решили сами потянуться к нему… Задолбалась я уже с этим внеземным притяжением к нему. Сил никаких нет.
– Это все меняет, Ян. – Покачал он головой.
Если честно, то я сама уже не понимала, на каком упрямстве держусь. Ведь так легко сдаться. Ага, а потом сдохнуть от разрыва сердца, когда я ему надоем.
– Зачем тебе это? – Я постаралась скрыть истеричные нотки в голосе. – Я тебе зачем?
Кажется, Баранова такими вопросами было не смутить.
– Чтобы заботиться о тебе. Чтобы утром просыпаться и видеть тебя…
– Саш, я в соседней комнате сплю. Ты и так лохматую меня каждое утро лицезришь. – Напомнила я ему.
– Хорошо. – Александр вдруг улыбнулся. – С сегодняшнего дня я сплю с тобой.
Я совсем напряглась. Что за вывернутая наизнанку логика?
– В каком смысле – спишь со мной? – Спросила.
– В прямом. Закрываю глаза и сплю. – Пожал он плечами.
– Если ты хочешь спать на кровати, а не на диване, то я могу переехать сюда. – Указала на диван в гостиной.
– На диване спать нам будет не так удобно, как на кровати. – Покачал он головой.
– Я не согласна. – Упрямо повторяю.
– Почему? Я тебе настолько не нравлюсь? Противен? – Посерьезнел он.
– Нет, но…
– Тогда я буду спать с тобой. – Непримиримо поджал он губы.
Ну и как это называется? Я лишь покачала головой и принялась мыть посуду. Саша вышел куда-то на улицу. Видимо, охлаждался после тяжелого разговора.
– Черт! – Выругалась я, домыла последнюю ложку и села на стул.
Как же мне надоел мой собственный характер с не убиваемыми принципами, комплексами и страхами. Ведь нет ничего легче, чем сдаться. Правильно мне все вокруг говорят об этом. Правильно. Мозгами я это понимаю. Но переступить через себя постоянно что-то не дает.
С другой стороны, ну сдамся я. В самом худшем случае у меня останутся хорошие воспоминания, которые можно лелеять всю жизнь. А если мне от него забеременеть удастся…? Ой! Я прижала ладонь ко рту. Перед глазами тут же возник образ розовощекого кудрявого мальца.
