– Ее к мужу, – сказал Грателли, – а этих – в комнаты.
Эмма спокойно вышла за солдатами.
Глава 5
Остров Немо
Как только Эмма вошла в «мужской» контейнер, к ней бросился Пун.
– Где Данита?
– Ее и Ди отвели куда-то… их одели в странную одежду, как для мусульманок…
Пун развернулся к Франклину.
– Где Данита?
Чепмен, обеспокоенный судьбой Даниты, тоже сделал шаг в сторону Франклина, но солдаты перекрыли ему путь. Франклин помедлил, будто соображая, что же ответить.
– Сейчас будет распределение, – молвил он так, будто это разом все проясняло, и вгляделся в окно, за которым как раз мелькнула чья-то фигура, – предваряя дальнейшие вопросы скажу, что сегодня вы в первый и последний раз ели бесплатно. Дальше вам предстоит обеспечивать себя самим. За кусок пищи у нас принято работать. И глядя на список ваших специальностей, сразу скажу, что работа понравится не всем.
– Мы едва передвигаемся, – возразил Альваро, – все истощены, и нам нужна хоть какая-то реабилитация, хотя бы отлежаться.
– На остров все попадают не в лучших кондициях, однако правила есть правила, – парировал Франклин.
Франклин махнул рукой, один из солдат открыл дверь, и тут же в нее – не вошел даже, а как-то шмыгнул, японец лет пятидесяти.
– Нобору! Как всегда – ремесленники первые. Что ж – забирайте вот этого, Чепмена. Чепмен, прошу вас, идите с Нобору, вам, можно сказать, повезло попасть в клан ремесленников.
– КЛАН? – изумился Чепмен.
– Пойдем, я все расскажу по пути, – дружелюбно попросил Нобору, – но тебе правда повезло, мы мало кого отбираем.
Нобору и Чепмен удалились, пропустив входящего в контейнер уже всем знакомого здоровяка Зилу. Он оглядел всех.
– Кто в армии служил?
– Этот, – Франклин указал на Пуна.
– Угу. Тогда он и еще вот этого, – уже указав на Лона, добавил Зилу. Затем развернулся и вышел наружу.
– Догоняйте, быстро, – протараторил Франклин, – и вопросов лучше не задавайте. Никаких.
Пун и Лон покорно вышли. Альваро посмотрел в окно – и увидел, как они следуют за Зилу. Тут же в контейнер заглянул красномордый, широкоплечий, в таком же странном свитере, как у Грателли и Франклина, мужчина средних лет.
– Эй, Франклин, – прохрипел он, – меня опять последним зовут, что ли? Ну? Это куда годится? Самых задохликов оставил?
– Крюгер, успокойтесь, распределение только началось.
– Кого мне? Мне еще проволоки надо метров тридцать, солярки двести литров, одежды… я все заказывал уже с месяц. Вояки свои склады заперли, так что давай с корабля, что вы там набрали?
– Спокойно, Крюгер…
– Спокойно? Да вы все охренели со своим Зилу. Нет доступа к кораблям, судья решил – ладно. Окей. Безопасность. Делитесь! Что за игры? И еще людей самых тощих мне.
– Крюгер, забирай этого, – Франклин уверенным жестом указал на сжимающего в руках плюшевого мишку Джеральда.
– Что? Ты издеваешься?
– Зато с женой.
Крюгер скользнул взглядом по Эмме.
– Аргумент. Беру.
– И Альваро возьми. Был хирургом, но рука ни к черту, – как будто оправдываясь за испорченный товар, добавил Франклин.
– Черт тебя дери, Франклин! – Крюгер двинулся к Альваро, глядя на его руку, висящую в непонятного уже цвета тряпке, переброшенной вокруг шеи. – Ну куда такое? Ну ты чего?
– У меня нет сепсиса, подвижность, наверное, восстановится, – непонятно зачем возразил Альваро в свою защиту.
Крюгер не стал даже отвечать, и, проигнорировав Альваро, прошелся вдоль контейнера, разглядывая Нейтана.
– И вот этого давай. Как тебя звать? – по-свойски обратился Крюгер.
– Это неважно. Я работал с президентами нескольких стран, я буду разговаривать только с вашим судьей, – Нейтан решил идти на принцип.
– Братец, ты рискуешь, – примирительно предупредил Крюгер.
– Не ваше дело.
– Тьфу! Пойдем, парочка. Гусь да гагарочка, – гаркнул Крюгер супругам, и те поплелись за ним.
Франклин снова и снова просматривал список, расставляя последние пометки и раздумывая над ситуацией.
– Значит, не пристроенных пока двое, – резюмировал он.
– Меня никуда пристраивать не надо. Я буду говорить только с судьей, – настаивал Нейтан.
– Прекратите, пожалуйста. Есть закон.
– Плевать я хотел. Кто ваши идиотские законы придумывает? Судья? Да он кретин. Имбицил. Тупица.
– Вы напрасно оскорбляете, за это можно поплатиться.
– Очевидно, через суд? Тогда трахал я мать вашего судьи, вам что еще надо?
– Ну ладно, ладно. Ход остроумный, но не факт, что вам от этого будет легче. Парни, давайте его в досудебный контейнер.
Солдаты вывели Нейтана под локти, довольно жестко скрутив руки за спиной.
– Ну и характер, да? – обратился Франклин к Альваро.
– Вы знаете, он вообще человек умный. Мы выжили во многом благодаря ему.
– Любопытно. Что ж, Альваро, давайте я провожу вас к медикам.
Между тем Нобору уже вел Чепмена по городу, и на Чепмена оглядывались все без исключения жители. Еще бы – обычная одежда Чепмена здесь не просто выделялась, а выглядела каким-то космическим одеянием. На острове почти никто не был одет в ткани – только изредка встречались люди в потрепанной футболке или флисовой кофте. В основном же все носили пластиковую одежду различного качества – где больше похожую на доспехи – видимо, какой-то бедняцкий вариант; где одежда состояла из более мелких фрагментов, как макулатура после шредера, только пластиковая; совсем редко – из волокон, тонких, как нить. Обитатели острова – и мужчины, и женщины, и даже дети были одинаково коротко стрижены и все куда-то непременно двигались – или с тележками, или с каким-то грузом на руках. Все что-то тащили, были заняты, и Чепмен подумал, что прохлаждаться здесь не очень-то принято. Он замечал редкие входы в контейнеры, лестницы на вторые этажи, узкие проходы между рядами контейнеров, за которыми угадывались некие дворы или что-то подобное. Не было видно никаких вывесок, а функцию номеров домов выполняли числа, которые были промышленным образом нанесены на контейнеры еще тогда, когда эти железные коробки служили просто грузовой тарой.
Чепмен, казалось бы привыкший за время путешествия к нахождению в постоянном смраде, не мог не скривиться от едкого и удушливого запаха острова – от этой вони першило во рту, и виной тому были канавы, в которых даже не текли, а просто плавали фекалии и иные, неясного происхождения, полуразложившиеся отбросы. Канавы пролегали вдоль каждой улицы, по которой шли Чепмен и Нобору, и свою очистительную функцию совершенно не выполняли.
