Но Ди сразил ступор, она и двинуться не могла, не то что бежать. Чепмен встал, борясь с головной болью, схватил ее за плечи и принялся тормошить. Ди будто впала в транс. Сзади раздался шум, и кто-то включил фонарь. При входе в контейнер стоял Нильс – один из соседей Грэма. Нильс жил рядом, и, услышав крики Ди, пришел проверить, в чем дело. Нильс, осмотрев комнату, сложил свою картину событий и прокричал наружу: «Люди, эй, эй, все сюда!» Из соседних контейнеров начали выходить люди, знавшие голос Нильса. Нильс развернулся к Чепмену.
– Убери от нее руки! Отойди! Стой там, в комнате. Ди, иди сюда!
Ди не могла двинуться с места.
– Ублюдок, ты убил Грэма! У тебя нож? Лучше покажи, сейчас тут будет полно людей.
И правда, рядом с Нильсом показалась пара человек; вероятно, он ожидал большего, но вышли лишь те, кто не пошел на бал, который еще громыхал вдалеке музыкой.
– Я не убивал его! Это какой-то широкоплечий, с тележкой!
– Он хотел изнасиловать меня! Не Чепмен, а тот… Чепмен спас меня! – у Ди прорезался голос – хриплый и едва слышный, как во время наркотического отходняка.
– Так. Мы отведем тебя к военным. Лучше иди сам. Покажи руки! – Нильс психовал.
Чепмен показал руки и шепнул Ди: «Беги с острова».
– Кто останется с Ди? – спросил Нильс.
Вызвалась супружеская пара соседей.
– Глаз с нее не спускайте. Вдруг она… причастна.
Чепмена, со связанными руками, повели на военную базу, где всегда содержали опасных преступников. «Опасный» преступник на острове – это тот, кто в девяносто девяти процентах случаев отправлялся на корм рыбам, и лишь единичные приговоренные, при условии, что они были женщинами, могли быть помилованы и отправлены отбывать наказание в борделе.
* * *
Теперь мы знаем, почему в лодке Орландо не оказалось Альваро, Нейтана, Пуна, Лона, Даниты, Чепмена и Ди. Осталось рассказать историю о том, что помешало Эмме. Оглядываясь назад, надо признать, что у нее шансов было больше.
Крюгер, как человек обстоятельный, понимал, что вечеринка – это вечеринка, и покидать ее сразу не следует. Хоть Эмма танцевать и не хотела, все же, по воле Крюгера, согласилась остаться на пару танцев. Затем Крюгер выпил с коллегами – Зилу и Бенцианом – так звали руководителя клана ремесленников. Холгер пить отказался, а Мариэлла с Джулиусом куда-то запропастились. Это кажется излишком хроники – дескать, какое же дело, с кем пил Крюгер? Но это отнюдь не избыточная информация, а весьма важное замечание, и следует обратить на него внимание.
Затем Крюгер повел Эмму уже знакомым ей маршрутом – через клан мусорщиков, домой. Теперь это был и ее дом. Впрочем, Эмма полагала, что таковым он будет всего полчаса, не более того. Конечно, плана не было, но она намеревалась действовать приблизительно как Ди – с той только разницей, что отчего-то решила, что Крюгер заснет раньше нее. Вероятно, такой идиотский способ размышлений был вызван алкоголем, с которым Эмма в этот день явно перебрала.
Крюгер не приставал; не раздевал ее; ничего не требовал. Он одним взглядом дал понять – брачная ночь будет брачной ночью, иначе никак. Но Эмме не хотелось испытывать любви Крюгера, и она, как могла, оттягивала момент. И это тоже было некстати – ведь Крюгер расслабился бы, сделай он задуманное. Эмма выбрала худший путь. Она заперлась в ванной, увидела там окно и волшебный, на ее взгляд, план родился сам собой. Она не рассчитала своих сил, звука от выбитого окошка – словом, не рассчитала ничего. Поэтому когда она спрыгнула в своем платье вниз, ее там уже ждал Крюгер.
– Что это значит? – спросил он.
– Я… просто решила подышать свежим воздухом.
– Почему бы не сказать мне об этом? Дверь открыта. Куда ты собралась?
– Я… просто хотела увидеть кое-кого.
– Кого? Я тебе сам кого угодно приведу.
– Ди…
– Что за глупости? Эмма, скажи мне, в чем дело? Я тебе неприятен?
– Что ты, ты хороший. Правда. Просто…
Эмма села, поняв, какая же она идиотка, и зарыдала. Крюгер взял ее за плечи и спокойно отвел в контейнер.
– Слушай, по-моему, ты перепила. Такое бывает. На тебе сказалось все, что с тобой произошло. Поэтому ты можешь просто лечь спать. Серьезно. А завтра поговорим.
Тут до Эммы дошло, что «завтра» рискует превратиться в годы. Она вскочила и побежала, но… Крюгер догнал ее еще до выхода из контейнера.
– Эмма. Иди в спальню. Пожалуйста. Предупреждаю – там окно крепкое, оно вот так не откроется. А в форточку ты не пролезешь. Выспись и поговорим.
– Мне надо уйти.
– Да с чего? Что не так? Верней, я знаю, что все не так. Но почему ты хочешь бежать? Куда тут, в конце концов, тебе бежать?
– С острова. Мы бежим с острова. Давай с нами.
– Кто «вы»?
– Орландо и все остальные. Там шлюпка. Можешь сесть с нами, там есть место. Наверное. Возьми еды.
– Господи. Где вы встречаетесь?
– На берегу, где нищие.
– Кто еще в деле?
– Нейтан, там… да ребята с «Линкольна» все знают.
Крюгер заволок Эмму в спальню.
– Сиди тут. Никому больше не говори об этом. НИКОМУ!
Крюгер запер спальню на навесной замок, запер дом и побежал на площадь. Но не успел добежать – и услышал выстрелы со стороны берега нищих.
* * *
Следует пояснить, как военные узнали о побеге. Во-первых, еще вечером бродяги, сновавшие по острову целыми днями, обнаружили тело Нейтана, которое, разумеется, тут же пошли сдавать в тот самый цех, где пытался работать и покончил с собой Джеральд. Грек, который там работал, заподозрил неладное – ведь Нейтан умер явно насильственной смертью и не принадлежал к бродягам. Он заплатил нищим, и те убрались восвояси, а сам он отправился к Мариэлле, но та находилась на балу. Когда он все-таки сумел – через солдат – передать ей сообщение, Мариэлла прошла вместе с ним и поняла, что убит Нейтан – человек, которого Судья приблизил к себе. Мариэлла вызвала Фостера, который уже получил отворот от Эммы, и Фостер задумался о лучшем варианте развития событий. Он по рации принялся вызывать не задействованных на балу военных – то есть Робертса, Пуна и их коллег. Арсенал и базу оставить со слабой охраной было бы невозможно, а вот снять одного из часовых в эллинге, плюс одного у айсберга Фостер счел реальным. Но вот беда: рация Робертса не откликалась. Фостер попросил охрану базы проверить этот пост, и через три минуты получил донесение: в эллинге лежит Пун с разбитой головой, без оружия. Шлюпка угнана. Фостер сообщил об этом Зилу, а сам помчался в эллинг. Подоспевшие с бала невест солдаты получили задание – разделиться на пятерки и с фонарями обследовать остров со всех сторон. Через двадцать минут шлюпка была обнаружена, но она уже отошла от берега, а Фостер, проверивший лодки, понял, что они неисправны. Сразу сообразить слить топливо Фостер не сумел, поэтому в погоню за шлюпкой никто не пустился.
