Поэтому именно Эмма заметила то, что заметила: «А ведь двигатель остановился». Голос ее прозвучал отстраненно, но с каплей вопроса, неясного, нечеткого… Наверное, кто-то и мог бы удивиться, но всем было плевать. Какая разница, работает двигатель или нет, и сколько там узлов, и какой вообще курс, если само судно находится в необозримом, необъятном «нигде»?
Если бы невольным пассажирам «Линкольна» в этот момент дали задание – выразить общую мечту как можно короче, думаю, они бы легко это сделали. ПОКИНУТЬ ЧЕРТОВ КОНТЕЙНЕР – так бы звучало их желание. И именно оно крепло в них каждый час, каждую минуту, каждую секунду. Полная неизвестность, безысходность, отчаяние – лишь жалкие слова, которые не могут передать чувств случайных пленников, которые толком не понимают, где находятся и какие вообще есть варианты развития событий. Ведь всегда, даже когда террористы вломились в столовую, имелся какой-то обозримый набор исходов: умереть, сбежать, быть спасенным. Обстоятельства предусматривали некое продолжение. Хоть какое-то.
Двигатель остановился. Казалось бы – что с того? Но во всех поселилась какая-то странная, идиотская, ничем не оправданная и не подтвержденная надежда…
«Я слышу шаги… там шаги, на палубе» – вдруг громко объявил Чепмен. Все прислушались – ровно на миг, ровно для того, чтобы осознать – и правда шаги! – и приняться орать во всю глотку.
«МЫ ЗДЕЕЕЕСЬ» – неслось из контейнера на разных языках и акцентах, с разной степенью надежды и уверенности.
«Там кто-то есть», – снаружи донесся сухой голос. «Там крики. Нужна лестница, похоже, они наверху».
Глава 4
Новички
Лязгнул стальной засов. Дверь открылась, и свет, которого было, кстати говоря, немного – и это мне достоверно известно, – ослепил всех, будто бы яркое солнце в горах.
– Сколько вас? – спросил силуэт на ломаном, неясного происхождения английском.
– Двенадцать, – уверенно, мигом ответил Нейтан.
– Дети есть?
– Да! – завопил Джеральд.
– Мими умерла, – тут же отрезала Эмма.
– Нет, детей нет, – подытожил Нейтан.
– А это кто? – спросил голос, уже обращаясь персонально к Нейтану, указывая на тела.
– Эти не дотянули.
– Понял. На выход по одному, – уверенно скомандовал голос, – сначала женщины.
Вэлери, Данита, Эмма – по очереди принялись спускаться по лестнице. Ди пришлось транспортировать позже, к этому моменту она уже не могла ходить из-за слабости. Эмма (она подробно рассказывала об этом эпизоде) увидела знакомую палубу сухогруза. Но по ней – туда-сюда – перемещались с два десятка вооруженных автоматами мужиков всех цветов кожи – в странной одежде, которая больше напоминала какие-то доспехи. Почему-то все были с бородами разной степени запущенности и в ослепительно-ярких, белых кроссовках, которые неестественно смотрелись на серой палубе, под серым небом.
Эмму остановил человек с респиратором, вставший в проеме контейнера. Указал на Мими на руках Эммы и почти сочувственно спросил: «Ваш ребенок мертв?». Эмма нашла силы лишь кивнуть. «Я должен забрать его у вас», – извиняющимся тоном молвил солдат. Эмма только сильнее прижала к себе Мими.
– Сименс! Лихачев! Сюда! – скомандовал солдат, и тут же за его спиной выросли два дюжих парня. – Заберите ребенка, он в первую лодку.
У Эммы вырвали ребенка, она всего-то и успела, что попросить снять с малышки крестик, обычный серебряный крестик. Эти бородачи хоть и выглядели аляповато, но действовали слаженно, как настоящая армия, и Эмма быстро поняла, что сопротивление бесполезно. Кожаный шнурок и крестик – все, что у нее осталось от Мими. Все, что осталось от единственного ребенка Эммы. И до того это терзало материнское сердце, что Эмма почему-то подумала, что теперь она вообще не Эмма, а какая-то другая женщина, может, какая-нибудь Карен или Синтия, или кто еще, но совсем не Эмма, и муж ее – не Джеральд, и вся эта жизнь – пыль и песок, несущиеся по воздуху где-то на озере Эйр.
Женщин отвели к бочке, в которой что-то горело, и усадили греться. Пара солдат в респираторах остались их охранять. Другие тем временем выносили тела из нижнего контейнера и аккуратно складывали у трапа. Вторая группа солдат спускали тела вниз по трапу к лодкам. Среди тел были и те, которые, скорее всего, принадлежали команде корабля и боевикам, атаковавшим сухогруз.
Мужчины тоже спустились по лестнице к бочке и тесно расселись вторым кругом. Чепмен, Нейтан и Лон принесли и положили обессиленную Ди. Истощенные путники были счастливы уже тому, что им удалось покинуть свою стальную гробницу, и сидели в покорном отупении, преданные в руки самой судьбе.
Джеральд тут же обратился к Эмме с вопросом, где же Мими. Эмма с трудом выдохнула: «Она умерла, дорогой, ее забрали». Джеральд не поверил, вскочил, заорал на солдата: «Ты забрал мою малышку». Тот пытался его урезонить – просил сесть и перестать кричать. Эмма, вторя солдату, заверяла Джеральда, что Мими мертва… Но Джеральд не мог угомониться, за что и получил прикладом в челюсть, и осел, едва не потеряв сознание. Больше Джеральд никуда не порывался, только сидел и тихонько плакал, сжимая в руках мягкого мишку – любимую игрушку Мими.
По трапу поднялась толпа мужчин, которые не были похожи на военных – на них было нечто вроде одинаковых пластиковых роб. Эти мужчины сразу прошли в надстройку корабля, где находится рубка, оттуда раздались звуки пил и молотков. Корабль разбирали на части.
– Я Саттерли, – тот самый здоровый темнокожий солдат представился всем и сразу, – Порядок ваших действий таков. Сначала все лекарства, личные вещи, телефоны, электронику, вообще все, что при вас есть – выкладывайте сюда.
Саттерли указал на палубу под своими ногами.
– Я вызываю, вы встаете и выкладываете. Пожалуйста, не нужно упираться и делать глупости. Порядок един для всех. Я тоже это проходил.
– Кто вы? Где мы? – спросил Орландо.
– Вам все разъяснят на берегу. Пока следуйте указаниям. Иначе… разговор у нас короткий – отправитесь в ту кучу, – Саттерли равнодушно указал на тела, которые продолжали носить солдаты.
Пассажиры «Линкольна» начали выкладывать вещи из карманов и сумочек под ноги Саттерли. Поскольку Ди была в отключке, обыскать ее пришлось Альваро. Он же выложил и вещи Чепмена, покуда Ди лежала у него на коленях. Вэлери попыталась что-то спрятать у себя в руке, и Саттерли это заметил.
– Что там?
Вэлери сделала вид, будто ничего не слышит. Другой солдат подошел и разжал ее ладонь, а сама Вэлери жалостливо воззрилась на него снизу вверх. Солдат посмотрел на Саттерли и кивнул – едва заметно. Что-то особенное означал этот кивок, потому что двое солдат тут же, рывком, подняли Вэлери с места. Нейтан тут же вскочил:
– Она гражданка США, вы получите хороший выкуп!
– Вы все тут уже ничьи не граждане… всем на вас плевать, – заявил Саттерли и направил автомат на Нейтана.
