– Я должен был сам об этом подумать, – Карт отдал еще один приказ. – Зеб, как насчет поменяться со мной работой?
– И получить твои головные боли? – Зебби рассмеялся. – Иди, отложи яйцо!
На барсумском (я знаю эту фразу на барсумском, Зебби произнес ее по-английски) это очень грубое выражение, если его говорит один мужчина другому. Понятно, что большинство местных не знали английского, но Тув заржала, однако быстро справилась с собой. Дея сделала вид, что ничего не слышала.
– Я знал, что ты это скажешь, – отозвался Карт с печалью, – ты, отпрыск обезьяны!
– Кузен Зебадия, можем мы подойти ближе?
– Определенно, кузина Дея Торис, если ты скажешь капитану. Как угодно близко. Угодно ли прокатиться на нашей небесной колеснице?
– Какое заманчивое предложение! Карторис!
– Ваше Имперское Величество, как заместитель моего отца, Вождя, я обязан дать совет воздержаться от этого.
– Полагаю, это твой долг. О боже!
– Но мама, если бы я был на твоем месте, то я бы послал своего сына покататься на банхе, а сам бы сделал то, что мне хочется.
– Ты такой же шалопай, как и твой отец. Теперь мне придется все решать самой. О боже! Эти мужчины!
– XXX –
Зебадия
С самой службы в Австралии я так не веселился, этот был не пикник, а целая вечеринка на Гавайях. Программа «Бежим» сработала как по волшебству, и после этого я стал Верховным Волшебником. Я не был уверен, что она сработает, пока все не случилось. Тест, который мы провели на той же дистанции, но из другой точки, показал, что это предельное расстояние, на котором Гэй может принимать команды по радио, почти на грани провала. Если бы все провалилось (очень многое могло пойти не так), мне оставалось только придумать какую-нибудь ложь, чтобы отправить одного из нас на флайере в сторону Гелиума, до той точки, где сигнал будет достаточно силен. Полная фигня.
Но переменные, которые влияют на качество связи, позволили мне сорвать джекпот. Когда Гэй четко и ясно ответила: «Привет, Дити!», я проглотил ком в горле, а через секунду после «бежим!» я снова научился дышать – и вот она перед нами, сверкает на солнышке.
Я не смог бы устроить такое яркое шоу без моего Ученика Волшебника, без Дити. Пока все сгрудились впереди и я болтал, указывая примерное направление, Дити ушла на корму. Я не рисковал подойти ближе к мысу, поскольку Гэй точно знала, где она была запаркована, а я мог прикинуть лишь с точностью в пару сотен метров. Ну ладно, пусть будет триста. Никогда не мечтал, чтобы тридцать с гаком кораблей подняли и сдвинули ее, точно лилипуты – Гулливера.
Поэтому мне пришлось назначить рандеву у единственного места, которое можно было найти благодаря Томми и Каху. А потом искать в нужном направлении, надеясь, что в нужный момент там не будет ничего, даже дикого животного, при этом тыча пальцем в пустоту и приглашая всех посмотреть на что-то, чего сам не видел.
Голос Дити у меня в ухе тихо произнес: «О'кей», и мне оставалось только закончить фразу, и слово «сейчас» прозвучало одновременно с командой «Выполнять».
Сколько женщин (или мужчин) воздержались бы от того, чтобы получить свою минутку славы? Я не говорил Дити, чтобы она не хвасталась своей ролью, чтобы не убивала «магию» объяснениями. Такого пункта в ее инструкциях по протоколу «Спасательной шлюпки» не было, она могла похвастаться своей ролью, если бы захотела.
Но только не Дити! Она смешалась с толпой, пока остальные смотрели на «чудо». Взглянув на нее, я увидел, что наушника в ухе у нее нет. Позже я заметил, что и Хильда убрала свой. Рация могла подвести, и Язва была запасным вариантом, если бы что-то пошло не так. Джейк был вторым дублером (номинально, учитывая его рассеянность), а я последним – на самый крайний случай.
Но я хотел быть тем, кто просто ткнет пальцем – так и получилось, – ведь Гэй могла принять команду от любого из нашей четверки, если она правильно сформулирована и четко произнесена. А подать команду я поручил Дити, потому что именно ее голос использовался при прошивке кодовых слов, и это могло помочь, если сигнал окажется слабым, а уровень шума высоким.
Оказалось, что мое беспокойство было напрасным, а предосторожности излишними – но, черт подери, если не побеспокоиться заранее, то придется сожалеть потом.
Так что для всех это осталось «магией».
Для всех, кроме Мобиаса Тораса.
Этот старикан одурачил меня, сделав мгновенный разворот на сто восемьдесят. Опсиматические способности, то есть способность схватывать новые идеи в пожилом возрасте, разнится от индивидуума к индивидууму. Некоторые умы замерзают намертво в восемнадцать, и новые мысли их не посещают. Некоторые гении сохраняют творческий потенциал почти до самой смерти – например, Поль Дирак и Леонардо да Винчи. Но большинство ученых основную работу проделывают до тридцати пяти, а уроженцы Земли, способные принять совершенно новые концепции после пятидесяти, – это нечто исключительное.
Мобиасу Торасу было почти тысяча лет, и он имел репутацию величайшего математика. Джейк нашел старика упертым и абсолютно уверенным (по-видимому, не без оснований) в собственной правоте, и я предостерег профессора от демонстрации Мобиасу Торасу готовых инженерных решений, так как предвидел, что он отмахнется от них, посчитав трюкачеством.
Но Мобиас Торас оказался настоящим гением: увидев «чудо», он разом перепрыгнул от жесткой оценки «абстрактная математика, не имеющая отношения к реальному миру», к «математика, послужившая основой для работающей машины, объяснить факты иным образом невозможно – я ошибался». И этот интеллектуальный скачок он совершил так же быстро, как «Гэй Обманщица» переместилась из дворца в Залив Крови.
Самое удивительное, что он не испытывал досады и раздражения, он был в восторге и желал знать, как – вплоть до последнего болтика, пожалуйста; как ваша математика применяется на практике?
Остальные еще глазели на чудо, а он уже обсуждал это с Джейком на их «пиджине», дикой смеси английского и барсумского пополам с математикой. Они продолжили болтать, когда адмирал флота (или что-то вроде того, их звания отличаются от наших) поднимал корабль и выводил на посадку в нескольких метрах от «Гэй Обманщицы». Они все еще разговаривали, пока мы готовили пикник, нам едва не пришлось силой тащить их к столу.
Было накрыто два стола: наша семейная вечеринка под сенью правого крыла Гэй, и большее празднество для воинов и офицеров метрах в пятидесяти. Хозяйки, то есть Хильда и Дити, нарушили все протоколы Гелиума. Наш стол – длинный отрез шелка, лежавший на земле и окруженный подушками – составляли мы сами, королевская семья, Мобиас Торас, адмирал флота Хал Халса (его пригласила Хильда, а Дея Торис переводила), Зовите-меня-Джо (Дити просто взяла его за руку и привела), Таум Такус, Ках Кахкан и Тира.
Тира сделала все, чтобы отказаться, не показав прямого неповиновения… пока слова Деи Торис не заставили ее присесть в реверансе, а затем сесть с нами и вести себя так, как будто она всю жизнь только и делала, что ела на публике рядом с коронованными особами. Ее место во главе рабынь заняла Ларло.
