Минус пять часов тринадцать минут отсчета…
Запись ведется на борту «моего» флагманского корабля, «Британия II», взятого взаймы у Галактического патруля, и одновременно через субэфирное радио, записывается на шестнадцати штабных кораблях и Главной Базе, а восемнадцатая копия через устройство связи Берроуза – Торндайка передается в герметичный бункер под нашим домом на Земле-Тэ-39+, или, скажем так, я надеюсь, что она возникает в пустоте нашего подвала. Потому что вполне возможно, что на месте подвала дымится свежий кратер… поскольку мы пока не знаем, чем все обернется, если что-то пойдет не так, а Закон Мерфи не дремлет. Но я очень верю в нашего мастера-техника Ла Верна Торндайка. Не только мои личные комментарии, но и все детали сражений на шестнадцати планетах будут автоматически записаны и переданы во внутренности огромной сферической сети на двадцатичетырехчасовой орбите над Главной Базой.
Возвращаясь к этим шестнадцати планетам: для меня «аналог Земли» – планета, настолько похожая на ту, где я родился, что я могу узнать ее континенты. Их очертания могут меняться из-за климата – оледенения, межледниковья, низкий или высокий уровень моря; Луна и Солнце всегда узнаваемы. Выглядит так – хотя не факт, – что все или очень многие аналоги Земли имеют квазиидентичные истории до некоей даты или события, откуда идет разветвление. Для нашего нынешнего дома (З-Тэ-39+) точка ветвления – начало XVII века, когда большая часть льдов растаяла, очертания берегов изменились, а история пошла другим путем. Земля Главной Базы начала отличаться от Земли 0 с 1965 года, когда у нас президентом стал Хэмфри, а у них его место занял некий Голдуотер.
Земля-Тау-Три-Плюс ответвилась примерно в то же время, но в другую сторону; президентами были Эйзенхауэр, Кеннеди, Джонсон, Никсон (?), Форд (Генри Форд III?), Картер (этого я запомнил, потому что у нас одинаковые фамилии, но на Земле0 не было заметных политиков с такой фамилией). Земля-Тау-Три+ стоит отметить особо, поскольку из всех шестнадцати она заражена сильнее всего
[161].
1066 год – важная точка ветвления; аналоги Земли, где в истории не было норманнского завоевания, совсем не походят на те, в которых я нахожу хоть что-то знакомое. 1939 – другая точка ветвления, в связи с ней стоит упомянуть Землю-Тау-2+, поскольку мы вчетвером провели несколько недель в этой вселенной, не на аналоге Земли (там ужасный бардак, который трудно будет вычистить из-за серьезного заражения), а на другой планете в нескольких световых годах и в паре тысяч лет в «нашем» будущем; и теперь всем нам биологически около двадцати пяти лет – это приятно, даже очень приятно, но это же означает, что наша с Дити дочь Дженни (Хильда Джейн) одного возраста со своей матерью; они выглядят как близнецы, а не как мать с дочерью. Эти расхождения еще ярче проявились в семье Берроузов: Джейзи (Джейкоб Зебадия) намного крупнее Язвы и на три сантиметра выше Джейка.
Но анахронизмы наших детей не беспокоят. Всю свою жизнь они сталкиваются с анахронизмами и прыжками по вселенным. Они знают, что могут изменить относительный возраст, перебравшись жить на другую временную ось… или посетив клинику доктора Лейфа Хуберта
[162] в более чем двух тысячах лет вверх по оси «тау», как это сделали мы, взрослые, омолодиться там и вернуться.
Подобно «Гэй Обманщице», корабль Лейфа перемещается и во времени, и в пространстве, но его опыт противоположен нашему. Он довольно долго путешествовал во времени по оси «t», не покидая родной вселенной (Тау-2+), и только потом обнаружил, что может из иррелевантности (нулевого пространства-времени) переходить на другие пространственные оси… в то время как мы с Джейком знали о потенциале Гэй относительно путешествий во времени с самого начала, но едва его использовали, как по причине нехватки субъективного времени, так и из страха безнадежно потеряться.
Лейф об этом не беспокоится, его компьютер-автопилот на пару тысячелетий опережает Гэй, и он (она) даже обладает личностью, не находясь в Стране Оз. Мы встретились с Лейфом на Главной Базе в те годы, когда проходили переподготовку перед началом битвы за шестнадцать планет (годы, проведенные на Главной Базе и нуль времени по часам Новой Земли). Там Дити родила третьего ребенка – Теда (в честь Теда Смита и Дока Э. Э. Смита), а Лейф был ее врачом – он говорил, что приехал изучать травматическую хирургию и регенерацию… но Дити прониклась к нему симпатией и попросила понаблюдать ее. Лейф был квалифицированным специалистом – однажды вечером, когда мы хорошо поднабрались, он похвастался, что принял больше двенадцати тысяч родов, и примерно полсотни из тех младенцев были его детьми. Я напомнил ему об этом на следующий день, и он сказал: «Должно быть, я выпил слишком много». Не имеет значения; Лейф любит рассказывать истории, многие противоречат друг другу, но в качестве платы за свое обучение он читал на Главной Базе лекции по акушерству. Дити не могла найти лучшей «повивальной бабки».
По-настоящему анахронизмы беспокоят меня; я не привык ощущать себя двадцатипятилетним после более-менее гладкого перехода в пятый десяток. Но мое прошлое совсем не то, что у моих детей. Мой прадед пересек равнины в крытом фургоне, делая двенадцать миль (19+ км) в день, самое длинное путешествие в его жизни. Я помню его, он умер, когда мне было три – наши жизни пересеклись. Я прыгаю между мирами с помощью гаджетов, которые не понимаю; провожу два года на Главной Базе, возвращаюсь домой, чтобы забрать парочку фотографий, и обнаруживаю, что кофе, приготовленный Язвой два года назад, все еще горячий и свежий, я сажусь и выпиваю чашечку, пока просматриваю фото, потом прыгаю обратно и вижу, что там не прошло ни секунды. Это не «футурошок», это «постоянношок».
Именно из-за Лейфа и Мобиас Торас мы ввязались в эту затею с омоложением. После первой экскурсии Мобиас вошел во вкус к пространственно-временным-межмировым путешествиям, он с радостью принял приглашение посетить Главную Базу, чтобы поработать с Джейком и сэром Остином, и однажды за ужином начал жаловаться – на жаргоне, который они с Джейком выработали, – что самая интересная математика открылась ему только в самом конце жизни, что так много нужно сделать, и так мало осталось времени. Лейф ужинал с нами, похоже, он все понял (он быстро осваивает незнакомые языки). На следующее утро Мобиас не пришел вовремя на ежедневную схватку с Джейком и сэром Остином. Вместо него, с опозданием на двадцать минут, явился Лейф с симпатичным молодым барсумским воином, который на беглом английском заявил, что он и есть Мобиас Торас (чему никто не поверил), и доказал это, возобновив громкий спор, который вел с Джейком и Кардингом накануне. Спор быстро стал четырехсторонним, потому что к нему присоединился Лейф, похоже, он разбирался в математике теории поля не хуже, чем в медицине… и, видимо, достаточно хорошо, потому что сэр Остин менее чем через два часа уже разговаривал с ним с той же грубоватой теплотой, с которой обычно обращался с Джейком.
