– Я не смею, ты же мне сказал, что она прекрасно владеет карате.
(Это правда, папа сделал все, чтобы меня научили всем грязным приемчикам.)
– Когда я закончил школу, папа вызвал меня на разговор. «Зеб, – сказал он мне. – Пришло время. Ты можешь выбрать любой университет, какой захочешь, и я оплачу твою учебу. Или ты можешь взять все свои сбережения и в одиночку пробовать добиться своей доли в завещании дедушки. Решай сам, я не буду на тебя давить».
Мне тогда пришлось хорошо подумать. Младшему брату отца перевалило за сорок, а он все еще не получил наследства. Размер трастового фонда был таков, что для получения своей доли наследник мужского пола должен был разбогатеть собственными усилиями – стать как минимум состоятельным – после чего он тут же становился вдвое богаче. Но учитывая, что половина населения этой страны живет за счет налогов небольшого числа граждан, сегодня не так легко разбогатеть, как это было в дедушкины дни.
Выбрать оплаченное папой обучение в Принстоне или Массачусетском технологическом? Или плюнуть на это и попытаться разбогатеть, имея за плечами только школьное образование? Я немногому научился в старших классах, поскольку специализировался на девушках.
Поэтому мне пришлось серьезно и долго подумать. Примерно десять секунд. Назавтра я оставил дом, имея при себе чемоданчик и жалкую сумму денег.
Осел я в кампусе университета, который был хорош двумя вещами: курсы подготовки офицеров резерва для аэрокосмических сил, которые бы взяли на себя часть платы за обучение, и факультет физвоспитания, где готовы были дать мне стипендию в обмен на ежедневные синяки и ушибы, а также за то, что буду выкладываться по полной на всяческих соревнованиях. Сделка эта меня устроила.
– Чем ты занимался?
– Футбол, баскетбол и легкая атлетика – будь у них возможность, они бы заставили меня подписаться на что-нибудь еще.
– Я думал, что ты упомянешь фехтование.
– Нет, это другая история. Но стипендии все равно не хватало. Поэтому я ради еды подрабатывал официантом в забегаловке – еда была такая, что тараканы разбегались. Но это закрыло дыру в бюджете, и я пополнил его репетиторством по математике. Так я начал сколачивать капитал, чтобы пройти квалификацию.
Я спросила:
– Разве репетиторством по математике можно хоть что-то заработать? Я занималась этим еще до смерти мамы, и почасовая ставка была низковата.
– О, это были занятия особого сорта, моя принцесса. Я учил юных обеспеченных оптимистов не зарываться, набрав «стрит», и тому, что покер – вовсе не азартная игра, в отличие от крэпса, и что она подчиняется математическим законам, которые нельзя игнорировать безнаказанно. По словам дедушки Захарии: «Человек, который ставит на жадность и нечестность, редко ошибается». Удивительно много жадных людей, а выиграть у нечестного игрока даже легче, чем у честного… и никто из них, как правило, не умеет подсчитывать шансы при игре в крэпс, особенно на побочных ставках, или подсчитывать шансы в покере, то, как они меняются в зависимости от количества игроков, от того, где кто сидит относительно сдающего, и как рассчитывать вероятности, когда карты ложатся на стол.
Вот с тех пор я и не пью, моя дорогая, кроме особых случаев. Любая «дружеская» игра заканчивается тем, что некоторые остаются внакладе, другие остаются с прибылью, и тот, кто намерен попасть во вторую группу, не должен быть ни пьяным, ни усталым. Папа, тени удлиняются, и я не думаю, что кому-то еще интересно слушать, как я добыл свою бесполезную ученую степень.
– Мне интересно! – воскликнула я.
– И мне! – добавила тебя Хильда.
– Сынок, ты проиграл это голосование.
– Хорошо. Получив диплом, я два года провел на действительной службе. Небесные жокеи – еще более оптимистичные ребята, чем студенты, и денег у них побольше. А тем временем я продолжал изучать математику и инженерные дисциплины. Меня отправили в запас как раз вовремя, чтобы снова призвать на Войну Судорог. Обошелся без ранений; я был в большей безопасности, чем гражданские. Но это отняло у меня еще год, несмотря на то, что бои практически закончились, когда я прибыл на место несения службы. Это сделало меня ветераном со всеми ветеранскими льготами. Я отправился на Манхэттен и снова пошел учиться, уже в аспирантуру. Педагогика. Поначалу совсем несерьезно, просто хотел использовать свои ветеранские льготы, одновременно наслаждаясь возможностью снова побыть студентом. Большую часть времени я занимался накоплением денег, чтобы добраться до своего наследства.
Я знал, что в педагогических университетах самые тупые студенты, самые глупые профессора и самые идиотские курсы обучения.
Записавшись на вечерние лекции по общим предметам и очень непопулярные утренние – на восемь утра, я рассчитывал потратить большую часть своего времени на изучение фондового рынка. И я изучил его, работая на бирже, прежде чем рискнул хотя бы десятью центами.
В конце концов, мне пришлось выбирать тему для исследования или отказаться от прелестей ученической жизни. Мне надоела учеба, это был торт из сплошного безе, без всякой начинки, но я держался, потому что знал, как надо отвечать, когда ответы – это всего лишь мнения, а единственное мнение, которое имеет значение, принадлежит профессору. И знал, как справиться с вечерними лекциями по общим предметам: надо просто купить готовые конспекты. Прочитай все, что когда-либо опубликовал профессор. Не пропускай лекции слишком часто, а когда приходишь, приходи пораньше, садись в центре первого ряда и убедись, что проф ловит твой взгляд, когда смотрит в твою сторону, то есть попросту не отводи глаз от него. Задай ему тот единственный вопрос, на который он точно сможет ответить, потому что ты вычитал его в одной из опубликованных работ – и называй свое имя, когда вылезаешь с вопросом. К счастью, такое имя, как «Зебадия Картер», легко запомнить. Эх, семья, я получил отличные оценки по всем курсам и семинарам… поскольку я не изучал педагогику, я изучал профессоров педагогики.
Но от меня все еще ждали, что я сделаю «оригинальный вклад в человеческие знания», без которого кандидат не может получить докторскую степень в большинстве так называемых дисциплин… а в тех немногих, где этот вклад не требуется, нужно пахать как лошадь.
Я изучил свой ученый совет, прежде чем связать себя темой для исследований… Я не только прочел все, что опубликовал каждый из них, но даже купил их публикации или заплатил библиотеке, чтобы мне сделали копии тех работ, которых уже не было в продаже.
Муж взял меня за плечи:
– Дея Торис, сейчас ты услышишь название моей диссертации. Если что, то ты сможешь получить развод на своих условиях.
– Зебадия, не говори так!
– Тогда держись крепче. «Специализированное исследование относительно оптимизации инфраструктуры институтов начального образования на стыке между администрированием и преподаванием с особым вниманием к пробелам в групповой динамике».
– Зебби, что это значит?
