– Большой подвал?
– Средний. Девять на двенадцать. Но захламленный. Верстаки и станки.
Сто восемь квадратных метров… потолки, вероятно, два с половиной… Неужели ее папочка просчитался, как тот парень, что построил лодку у себя в подвале?
Мои размышления были прерваны зычным мужским криком:
– Ты заучившийся педант и бездарь! Твоя математическая интуиция замерзла насмерть в тот день, когда тебя приняли в колледж!
Я не узнал кричавшего, зато прекрасно знал того надутого типа, к которому он обращался: профессор Нейл О’Херет Брэйн, декан математического факультета – помоги, Господи, тому студенту, что напишет заявление на имя «профессора Н. О. Брэйна» или даже «Н. О’Х Брэйна»
[12]. Брэйни потратил жизнь на поиски Истины… чтобы поместить ее под домашний арест.
Сейчас он раздулся, точно бойцовый голубь, и принял вид оскорбленной жреческой помпезности. У него было такое выражение на лице, будто он собирается произвести на свет дикобраза.
Дити ахнула.
– Началось! – воскликнула она и ринулась туда, где разгорался скандал.
Я стараюсь держаться подальше от скандалов, я профессиональный трус и ношу очки без диоптрий в качестве буфера – пока какой-нибудь задира вопит: «А ну сними свои стеклышки!», я успеваю убраться.
Я двинулся прямиком к месту свары.
Дити уже вклинилась между противниками, лицом к кричавшему, и тихо, но твердо сказала:
– Папа, ты не посмеешь! Я не буду вносить за тебя залог!
Она потянулась к его очкам с очевидным намерением вернуть их обратно на нос. Очевидно, папочка снял их перед битвой… и сейчас пытался убрать подальше от рук дочери. Но я сумел дотянуться поверх голов, вырвал из рук очки и вручил Дити. Она благодарно улыбнулась и немедленно водрузила волшебные стеклышки на отца.
Он не стал сопротивляться, так что она схватила его за локоть и позвала:
– Тетя Хильда!
Рядом образовалась наша хозяйка.
– Да, Дити? Почему ты их остановила, дорогая? Мы даже не успели сделать ставки.
Драки не в новинку на вечеринках «Язвы» Корнерс – они тут в порядке вещей. Угощение и выпивка у нее всегда роскошные, музыка всегда живая, гости частенько эксцентричные, но скучных здесь не было никогда. Я был удивлен появлением здесь профессора Н. О. Брэйна.
Теперь я понимал, зачем он здесь: это было спланированное соединение взрывоопасных компонентов.
Дити проигнорировала вопрос.
– Тетя Хильда, ты нас извинишь, если мы с папой и с мистером Картером сейчас уйдем? У нас появилось срочное дело.
– Ты и Джейк можете уйти, если нужно. Но вы не можете утащить Зебби. Дити, это нечестно!
Дити посмотрела на меня:
– Можно я ей скажу?
– Что? Ну конечно!
Идиот «Брэйни» выбрал именно этот момент, чтобы вмешаться:
– Миссис Корнерс, доктор Берроуз не может уйти, пока он не извинится! Я настаиваю. Это мое право!
Наша хозяйка глянула на него с презрением.
– Merde
[13], профессор. Не путайте меня со своими преподами. Вы можете наорать на Джейка Берроуза, если вам так хочется. Если вы способны состязаться с ним в сквернословии на равных, мы с удовольствием послушаем. Но еще хоть одно слово приказным тоном в мой адрес или в адрес одного из моих гостей… и вы вылетите отсюда пулей! В этом случае вам лучше всего будет отправиться прямо домой – ректор уже начнет вас искать… – и Хильда повернулась к нему спиной. – Дити, ты хотела что-то мне сказать?
«Язва» Корнерс способна запугать даже налогового инспектора, и она ведь еще не взялась за «Брэйни» всерьез, всего лишь сделала предупредительный выстрел в его сторону. Но по его лицу можно было подумать, что она расстреляла его в упор.
Однако ее вопрос Дити не оставил мне времени наблюдать, хватит его удар или нет.
– Не Дити, Хильда, – сказал я. – А я, Зеб.
– Помолчи, Зебби. Чего бы это ни было, мой ответ будет «нет». Ну, Дити? Говори, дорогая.
У Хильды Корнерс в родне наверняка были упрямые мулы. Бейсбольную биту против нее в ход не пустишь, поскольку росту в ней – мне до подмышки, а весит она сорок один килограмм. Поэтому я просто взял ее за локотки и аккуратно развернул лицом к себе.
– Хильда, мы собираемся пожениться.
– Зебби, дорогой! Я уж думала, ты никогда мне этого не скажешь.
– Да не с тобой, старая хищница. С Дити. Я сделал предложение, она его приняла. Теперь я спешу оформить документы, пока анестезия не выветрилась.
Хильда выглядела весьма заинтересованной.
– Звучит разумно, – заметила она и вытянула шею, чтобы посмотреть на Дити. – Он уже рассказал о своей жене в Бостоне, дорогая? И о малютках-близнецах?
Я поставил ее обратно на пол.
– Сбавь тон, Язвочка. Все серьезно. Доктор Берроуз, я не женат, в добром здравии, платежеспособен и могу содержать семью. Я надеюсь, вы одобрите наш брак.
– Папа говорит «да», – влезла Дити. – У меня доверенность на ведение дел от его имени.
– Ты тоже сбавь тон, Дити. Мое имя Картер, сэр… Зеб Картер. Я живу в этом кампусе. Можете навести обо мне справки. Но я хотел бы жениться на Дити прямо сейчас, если она не против.
– Я знаю ваше имя и уже навел справки, сэр. Мое одобрение не требуется, Дити совершеннолетняя. Но в любом случае вы его получаете, – доктор Берроуз задумчиво нахмурил брови. – Если вы женитесь прямо сейчас, то будете слишком заняты, и деловой разговор откладывается. Или вы найдете время?
– Пап, он найдет время, мы обо всем договорились.
– Да? Спасибо, Хильда, за чудесный вечер. Я позвоню тебе завтра.
– Ты ничего подобного не сделаешь. Ты вернешься обратно сразу же и доложишь лично по всей форме. Джейк, ты не поедешь с ними в медовый месяц. Даже не думай.
– Тетя Хильда! Пожалуйста! Я сама все устрою!
Через боковую дверь мы вышли почти по расписанию, но зацепились языками у входа на парковку – на чьей машине лететь. Моя рассчитана на двоих, но может вместить четверых, задние сиденья вполне подходят для коротких путешествий. У них был четырехместный семейный седан, не быстрый, но вместительный – и в нем лежал их багаж.
– Как много багажа? – спросил я у Дити, представив два солидных рюкзака на одном из моих задних сидений и потенциального тестя – на другом.
– У меня не так много, но у папы две большие сумки и толстый кейс. Давай я лучше покажу.
