– Я думал, ты предпочитаешь барсумский стиль?
– Мне не нравится, когда меня на это вынуждают! Более того, их одолжила мне Дити. Мне так жаль, Дити.
Я похлопала ее по руке.
– Все хорошо, тетя Хильда. Я одолжу еще. То есть отдам, – тут я на мгновение запнулась, но потом твердо сказала: – Зебадия, ты должен извиниться перед тетей Хильдой.
– Да ради… Язва? Язва, дорогая.
– Да, Зебби?
– Я сожалею, что ты из-за меня подумала, что мы покидаем Барсум. Я куплю тебе новые шмотки, точно по размеру. Мы сейчас быстро смотаемся обратно на Землю…
– Не хочу на Землю! Чужаки! Они меня пугают.
– Они меня тоже пугают. Но я говорю о Земле-без-«J», которая так похожа на нашу, что там я наверняка смогу использовать американские деньги. Если нет, у меня есть золото. Или я могу устроить обмен. Для тебя, Язва, я украду одежду. Завтра мы отправимся в Феникс-без-«J», а сегодня прогуляемся и осмотрим планету, твою планету, и мы останемся на твоей планете, пока она тебе не надоест. Этого достаточно? Или я должен признать в том, что вывалил желе в твой бассейн, даже если я этого не делал?
– А ты правда не делал?
– Зуб даю.
– Вот черт. На самом деле я думала, что это было весело. И все гадала, кто это затеял? Может, это были чужаки?
– Они играют куда грубее. Язва, дорогая, я не единственный шутник в твоей конюшне, нас там дюжины.
– Ну и не важно. Зебби? Ты поцелуешь свою Язву, и мы помиримся?
Под правым крылом на земле мы нашли нашу дорожную одежду, а под левым – одежду наших мужей.
– Джейк? Я думаю, Хильда была права, – заметил Зебадия озадаченно. – Я и забыл, что у нас одежда на крыльях.
– Используй голову, сынок.
– Не уверен, что у меня она есть.
– Я тоже не понимаю, что случилось с одеждой, дорогой, – влезла тетя Хильда.
– А ты, дочь? – спросил папа.
– Кажется, я знаю, папа. Но нет, я пас.
– Зеб, машина никуда не двигалась. Вместо этого…
Его прервала тетя Хильда:
– Джейкоб, ты хочешь сказать, что мы не взлетали вверх? Но мы были там, пять минут назад.
– Да, дорогая. Но мы не двигались туда. У движения есть определение: последовательная смена позиций в отрезок времени. Но тут не было никакого отрезка времени. Никаких промежуточных позиций между крайними точками здесь-тогда и там-тогда мы не занимали.
Тетя Хильда покачала головой:
– Я не понимаю. Мы – фьють! – прямо в небо… а потом – фьють! – и вот мы там, откуда начали!
– Дорогая, никакого «фьють!» не было! Дити, пожалуйста, не молчи.
Я вздохнула:
– Папа, я не уверена, что существует символ для обозначения этого процесса. Тетя Хильда. Зебадия. Разрыв в непрерывности. Машина…
– Понял! – сказал Зебадия.
– А я – нет, – упорствовала тетя Хильда.
– Это было примерно так, Язва, – подхватил мой муж. – Моя машина была здесь. Прыг! – и она исчезла! Наша одежда падает на землю. Через десять секунд – хлоп! – мы там, откуда начинали, но одежда валяется на земле. Так понятно?
– Ну… мне кажется, да.
– Я рад, если так… Поскольку мне – нет. Для меня это магия. – Зебадия пожал плечами: – Волшебство.
– Магия – символ для обозначения для любого непонятного процесса, – изрекла я.
– Именно это я и сказал, Дити: «магия». Джейк, если бы машина была в помещении, это бы как-то повлияло?
– Ну… это беспокоило меня в первый раз, когда мы с Дити перенеслись на Землю-без-«J». Поэтому я вывел машину наружу. Но сейчас я думаю, что значение имеет только пункт назначения. Там должно быть пусто – я так думаю. Но проверять это экспериментальным путем мне боязно.
– Это может быть интересно. Беспилотная машина. Цель, которую не жалко. Небольшой астероид. Что в итоге – маленькое солнце?
– Я не знаю, Зеб. У меня нет лишней установки. Эту я собирал три года.
– Ладно, подождем пару лет. Да, Джейк – воздух тоже имеет массу.
– Это меня тоже беспокоило. Но любая масса, кроме вырожденной, большей частью – пустое пространство. Воздух – на Земле, на уровне моря – по плотности примерно в тысячу раз уступает человеческому телу. Тело же в основном состоит из воды, а вода легко поглощает воздух. Я не могу сказать, что это будет иметь никаких последствий – дважды моя температура немного повышалась при передвижении или перемещении в атмосферу, но это могло быть и от волнения. Кессонной болезни у меня из-за этого не возникало. Кто-нибудь из вас испытывал дискомфорт?
– Только не я, Джейк.
– Я себя чувствовала хорошо, папа, – поддержала я.
– У меня был приступ космической болезни, – признала тетя Хильда. – Пока Дити ее не вылечила.
– Как и у меня, дорогая. Но это произошло в вакууме, и поэтому не могло быть связано с данным явлением.
– Папа, – начала я, – мы не пострадали, и нам не нужно знать – почему. Базовое положение эпистемологии, лежащее в основе как трех основных законов семантики, так и всей теории информации, состоит в том, что наблюдаемый факт не нуждается в доказательствах. Он просто есть, и он самоочевиден. Пусть по этому поводу беспокоятся философы, им больше нечем заняться.
– Меня устраивает! – воскликнула Хильда. – Все такие умные, что бежать некуда. А я-то думала, мы собирались прогуляться.
– Непременно, дорогая, – согласился мой муж. – Сразу после твоих стейков.
– XVIII –
Зебадия
Четырьмя дагвудами
[93] позже мы были готовы отправиться на прогулку. Дити хотела задержаться, чтобы повторить свой тест, на этот раз с помощью пульта дистанционного управления. Я решительно запретил:
– Нет! – сказал я.
– Но почему, мой капитан? Я научила Гэй программе, что переносит ее вверх на десять километров. «Г, Э, Й, П, Р, Ы, Г, А, Й» – новый вариант срочного бегства, короткий и практичный. А потом отзовем ее обратно командой «Б, Е, Ж, И, М». Если одна команда сработает по рации, то и вторая обязана! Это может однажды спасти наши жизни!
– Угу… – я продолжил сворачивать брезент и укладывать спальный мешок.
Женский ум слишком быстр для меня – в конечном итоге я часто прихожу к тем же умозаключениям, но женщина добирается до них первой и всегда каким-то другим маршрутом. Ну а кроме того, Дити – гений.
