– Что ты сказал, мой капитан?
– Я размышлял. Дити, ты можешь это сделать, но я должен быть на борту. Я не буду касаться управления. Только ради контроля.
– Но тогда это не будет тестом!
– Будет, будет. Я обещаю, честное скаутское, что позволю ей падать шестьдесят секунд. Или до высоты три километра – смотря, что случится раньше.
– У наших раций дальность больше десяти километров, даже между собой. Приемники Гэй много лучше.
– Дити, ты доверяешь технике. Я нет. Если Гэй не примет твою вторую команду – вспышка на солнце, помехи, проблема с проводкой, что угодно – я спасу ее от крушения.
– Но если что-то еще пойдет не так и ты разобьешься, получится, что я тебя убила!
Так что мне пришлось уступить – все, как она хотела, тот самый тест, что был предложен с самого начала. Я потратил топливо, отогнав «Гэй Обманщицу» на сотню метров, вылез из машины, и мы все отошли в сторонку.
– «Гэй Обманщица», – сказала Дити в рацию, – бежим!
[94]
Не было даже хлопка! Возможно, далекая от сферической форма автомобиля вызвала интерференцию и погасила все звуковые эффекты. Возможно, я мог бы что-то услышать, если бы стоял рядом. А может, и нет. Магия.
После этого мы отправились гулять. Солнце висело еще высоко, несмотря на то, что мы провели парочку технических испытаний, много болтали, а также приготовили и съели кучку дагвудов. Мы направились к ближайшей точке древней береговой линии (если это была она) – к холму, что выдавался из ряда остальных. Он виднелся примерно в двух километрах от нас и возносился примерно на полкилометра над «морским дном».
Мы были вооружены, шли боевым порядком, и я вновь принял командование на себя. Это была не моя идея, а Язвы, именно она спросила:
– Правила спасательной шлюпки, капитан?
Я ответил:
– Э-э-э…
И Джейк сказал:
– Конечно!
И Дити повторила, как эхо:
– Конечно!
Так что я пожал плечами и принял ситуацию.
– Я иду первым вон к тому ближайшему холму. Через две сотни шагов я подниму руку. После этого ты, Хильда, выходишь за мной. Пытайся держать эту дистанцию, я не буду спешить. Джейк и Дити, вы начинаете в то же время, но расходитесь вправо и влево и держитесь сзади. Пытайтесь сохранять равносторонний треугольник: я впереди, на других углах Дити и Джейк, Хильда в центре. Разговоры только через рацию и вполголоса; дистанция короткая. Никакой пустой болтовни, но докладывать обо всем, что увидели. Называйте того, к кому обращаетесь, прежде чем сделать сообщение. Оно должно быть кратким и заканчиваться либо на «Прием», либо на «Вас понял, конец связи». Это будут учения и одновременно осмотр местности, возможно, нам придется так поступать на многих планетах… а эта выглядит как хорошее место для тренировки. Вопросы?
– Капитан, как долго мы будем ходить? – спросил Джейк.
– Я намерен вернуться за час до заката. Надеюсь, мы успеем добраться до вершины того холма и осмотреться. Но если я неправильно оценил дистанцию или скорость движения солнца, то я направляюсь обратно раньше, чем мы дойдем до холма. Рысью, если понадобится. Или бегом. Так быстро, как сможет передвигаться Хильда. Необходимо закрыться в машине до заката. Э-э-э, Дити, ты можешь определять местное время?
– Пока не разобралась, сэр. Могу предположить, исходя из того, что эта планета соответствует Марсу. Но точно пока не знаю.
– Тогда не надо ничего предполагать. Время от времени поглядывай через плечо, следи за собственной тенью и без колебаний говори мне, что пора возвращаться – у тебя, безусловно, лучшее чувство времени, чем у любого из нас.
– Есть, сэр!
– Еще вопросы? Хильда, жди моего сигнала.
Я двинулся прочь, ощущая себя одновременно Льюисом и Кларком – я имею в виду пару комиков, а не исследователей. На мне красовались боксерские трусы Джейка, поскольку в них было удобнее и прохладнее, чем в плавках, ставших моим первым «марсианским» костюмом. Кроме них, на мне был ремень, а на нем – мой великолепный клинок, на этом же ремне висела рация и револьвер специального полицейского калибра, его до сих пор называют «тридцать восьмым». У него не было останавливающей силы более старого армейского пистолета, который Джейк на пару с саблей подвесил на своего «Сэма Брауна», но я сам готовил к нему патроны, превратив пули в нелегальные – и очень эффективные – дум-дум.
Так что мы с Джейком были экипированы одинаково мощно. Хильда оставалась в центре, поскольку из оружия у нее был только охотничий нож на одном из поясов Дити. Хильда никогда не училась стрелять, но мы – и мертвый чужак – знали, как умело она управляется ножом.
У Дити было три единицы вооружения: нож на поясе, на другом боку игольный пистолетик «Шкода» и ее собственный дробовик, помповое ружье 12-го калибра с запасом патронов на ремне. Джейк заверил меня, что она умеет с ним обращаться.
Но у нее имелась только дробь, так что дистанция выстрела у нее была меньше, чем у пистолета Джейка, и убойная сила намного ниже. Я поставил ее на правый фланг, чтобы она была подальше от холмов.
Нацепив на себя пояса, оружие и рации, наши дамы не убрали ни единой безделушки из своих варварских украшений. Они были в таком восторге от одежды в «барсумском стиле», а у меня не было никаких причин возражать против этой прихоти. Бижутерия не мешает пользоваться оружием – так почему бы и нет? Голая кожа тоже выглядела уместно. Ночью тут может быть и холодно, но когда солнце взошло, стало тепло, а сейчас, в середине дня, даже чересчур тепло.
Я больше тревожился по поводу обуви. Хильде не из чего было выбирать, кроме теннисных туфель Дити, от которых у нее уже появился волдырь, и танцевальных туфелек на высоком каблуке. Дити могла похвастаться прочными походными ботинками, но она заявила: «Зебадия, мне не нужна обувь. Если ты отдашь приказ как командир, я их надену. Но моя способность к самообороне резко снизится».
(Для абсолютного монарха я выигрываю слишком мало споров.)
У нас с Джейком были армейские ботинки. Я зашел так далеко, что натянул их на ноги и даже зашнуровал один. Но мои ноги, похоже, за две недели ходьбы босиком подраспухли. А еще было жарко. Я вспомнил об ужасном инфекционном дерматите, который подцепил в Кении, когда ходил в этих самых ботинках – наверняка грибок все еще гнездится где-то внутри. Поэтому я снял ботинки, и Джейк уложил их обратно вместе со своими.
Кроме того, я обнаружил, что в обуви мне трудно сохранять равновесие. У нас не было времени, чтобы придумать способ измерить местную гравитацию (это легко сделать при наличии пружинных весов – но у нас не было пружинных весов), однако тяготение Барсума было определенно низким, удивительно низким, при таком атмосферном давлении (если верить альтиметру, почти такое же, как в Уютной Гавани). Но низкая гравитация – это одновременно и преимущество, и серьезное препятствие. Все наши рефлексы, все привычки в ходьбе, беге и прыжках основаны на том, что масса равна весу. Когда один килограмм массы весит всего три или четыре грамма (по моим ощущениям), можно прыгать высоко, но куда безопаснее ползать, подобно младенцу.
