– Постой. Ты ведь не…
– Может, когда-нибудь и узнаешь. Но не сейчас. – Аверросс ухмыльнулся. – К новостям давай перейдем, когда Фэнри сможет принять участие. Скоро ей придется вести дела самой.
Квай-Гон кивнул:
– Очень мудро.
Итак, это не была холодность, просто отстраненность. Что же такое грызло Квай-Гона?
«Это из-за Ним».
«Не из-за Ним. Квай-Гон должен понимать, как никто другой. Он меня не винит».
На мгновение Аверросс увидел лицо Ним, каким запомнил его в последний миг – расширенные глаза, затуманенные действием нейродротика, наполняются слезами…
«Это давно в прошлом».
– Как я сказал, теперь ты сможешь выйти на Дуку, – повторил Аверросс, подойдя к длинному окну, за которым в черноте космоса ярко сиял голубой Пайджел.
– Мне бы твою уверенность, – покачал головой Квай-Гон. – Йоду тревожит уход Дуку. Он думает, что за этим кроется больше, чем нам известно.
Аверросс пожал плечами:
– Этот деятель тревожится из-за всевозможной чепухи. – Он проскрипел, подражая голосу Йоды: «Заткнуться ему следует». Квай-Гон очень старался не засмеяться, но не сумел, отчего улыбка Аверросса расплылась еще шире. – Серьезно. Это же приманка столетия! Когда Дуку узнает, что тебя пригласили в Совет джедаев, он захочет надавать тебе советов, что там и как.
– Думаешь, не надо спешить? – Квай-Гон держал в руке бокал с тониреем, но до сих пор не сделал ни глотка. – Сперва поговорить с Дуку, а уже потом принимать решение?
– Какое еще решение? Ты что, всерьез рассматриваешь возможность отказаться от места в Совете?
Квай-Гон пожал плечами:
– Я намерен принять его. Но знаю, что мой выбор принесет… перемены. Для меня самого, для Совета, даже для Оби-Вана. Такие решения не принимают с бухты-барахты.
– Груз ответственности бывает тяжелым, – признал Аверросс. – Моя работа на Пайджеле и близко не сравнится со службой в Совете, но все равно иногда она… скажем так, устрашает.
Этими словами он заработал строгий взгляд:
– Отсюда она не кажется такой уж устрашающей.
Аверросс огляделся, как будто лишь сейчас обратив внимание на тряпье, в которое был облачен:
– А что, я должен разгуливать в мерцающем шелке и бархате? Обвешаться медалями или что-нибудь еще в том же духе?
– Как будто это в твоем стиле. Я имел в виду, что ты чувствуешь себя комфортно с корпорацией «Цзерка». – Квай-Гон обвел рукой роскошный интерьер обзорной палубы. – И им определенно комфортно с тобой.
Аверросс скорбно покачал головой:
– Послушай, бывает время для честных переговоров, а бывает, когда приходится играть в игры. Я веду игру с «Цзеркой», потому что они могут помочь Фэнри. Они помогут всей планете, если у меня все получится.
Квай-Гон наконец-то расслабился:
– Я тоже слишком часто использую… скажем так, не самые прямолинейные методы.
– Ага, знаю. Или ты надеялся, что я забыл Райосу?
– Я бы сам хотел забыть Райосу. – Тут Квай-Гон все-таки глотнул вина, наслаждаясь моментом.
Аверросс почувствовал облегчение. Теперь они смогут просто расслабиться в компании друг друга – по крайней мере, пока не настанет время заняться «Оппозицией».
– Кстати, я тут подумал… ты помнишь старые пророчества? – спросил он, наливая себе еще.
Квай-Гон удивленно воззрился на него:
– Я… да, конечно. Вообще-то я начал изучать их снова. Последние пару лет.
– Зачем? – Они оба изучали пророчества, когда были падаванами Дуку, считавшего их важной частью истории Ордена. Аверросс находил их забавными, но он помнил, что Квай-Гон этими пророчествами сильно увлекся и все время думал о них, чего Аверросс никогда не понимал.
– Подумалось, что я смогу лучше понять пророчества, когда стану лучше понимать самого себя, – ответил Квай-Гон. – А почему ты спрашиваешь?
– Потому что там было вроде бы такое… – Аверросс щелкнул пальцами. – «Некто взойдет на вершину Ордена джедаев, несмотря на дурные предчувствия тех, кому придется служить вместе с ним». Так оно звучало, да?
– Примерно, – Квай-Гон покачал головой. – Ты думаешь, это пророчество относится ко мне? Что Совет меня опасается?
– Так они всегда и опасались, разве нет? – сказал Аверросс. – Но, очевидно, они переступили через это.
– Пророчества не следует понимать буквально.
– О чем я всегда и говорил. Это ведь мне приходилось тебя оттаскивать за уши, забыл, что ли? Ты был на полпути к тому, чтобы превратиться в космопортового прорицателя, продающего предсказания за пару кредитов. Но ведь чуднó, правда? Ты в детстве увлекался пророчествами, а теперь сам фактически стал героем одного из них.
– Действительно странно, – произнес Квай-Гон.
– Более чем, – согласился Аверросс. Его друг снова ушел в себя, но на этот раз было видно, что мысли Квай-Гона никак не связаны с Раэлем, а потому их можно было спокойно игнорировать.
Глава 11
С «Козыря» джедаев вместе с ковчегом душ переместили на небольшое грузовое судно, которому было проще приземлиться на планету. Подлетая к столице, грузовик пронесся над рядами высоких, тонких хвойных деревьев, обрамлявших неровные холмы. Корабль повернул к берегу; закатное солнце озаряло океанские просторы. Из воды выступали исполинские утесы, их белые стены величественно возвышались над морем.
Когда грузовик пошел на посадку, Квай-Гон приблизился к Оби-Вану:
– Ну что, научился пилотировать еще один тип кораблей? Скоро сможешь летать на всем, что только есть в Галактике.
Но мысли падавана были заняты другим:
– Учитель, столица уже где-то близко, но тут кругом пусто. Судя по карте, мы сейчас практически возле самого дворца, но вокруг на целые километры одна вода.
Квай-Гон хихикнул:
– Посмотри внимательней.
Оби-Ван широко распахнул глаза, обнаружив, что утесы выдолблены внутри. В скальной поверхности были вырезаны окна различных геометрических форм, и в лучах заходящего солнца уже было заметно, что стекла в них окрашены в разные цвета. То, что простиралось внизу, было не просто дворцом, а целым комплексом. Единственными приметами обитания, видимыми над поверхностью, были круглый храм, именуемый Небесной Чашей, и парк, настолько густо засаженный деревьями, что за ними легко прятались аккуратные газоны и старинная ограда.
– Ночью дворцовый комплекс сияет как фонарь, – сказал Квай-Гон.
– Поразительно. Но зачем все это? Для защиты от солнечных вспышек?
Квай-Гон покачал головой:
– Нет. На Пайджеле принято подчеркивать то, что внутри, а не то, что снаружи.
