И договору, и жизням пайджельцев грозит опасность».
* * *
Все это было правдой. Все тревожило. И тем не менее – к досаде Квай-Гона – ни одна из этих критически важных проблем не занимала его мысли так прочно, как тихий шепот на задворках памяти: «Кайбер, который не кайбер».
И тот сон, предвещавший неприятности для принцессы Пайджела – неприятности, которые уже и случились…
Это, несомненно, было всего лишь игрой подсознания, которое опережало сознание. Едва ли новое явление. Должно быть, он подметил какие-то странности в поведении окружающих и интуитивно предугадал проблемы.
Да, это объясняло кошмар. Раэль ночью правильно сделал, что не стал слишком бурно реагировать на видение Квай-Гона.
С другой стороны, сигналами подсознания можно было объяснить сон, но не колен-кристаллы. Кайбер, который не кайбер.
Квай-Гон застонал. Каким спокойным он был еще недавно, когда беседовал обо всем этом с Оби-Ваном, объяснял ему, что эта любовь к древним пророчествам – не более чем причуда ума. Он не признался ученику, что совсем иначе считал в детстве – в те дни, когда верил во все, когда они с Дуку вместе были увлечены видениями того, чему предстояло свершиться…
Он не был честен с Оби-Ваном в основном потому, что не был честен с самим собой.
Возможно, Йода с самого начала разглядел в нем эту одержимость. Если так, то ничего странного, что он неодобрительно отнесся к приглашению Квай-Гона в Совет.
* * *
Квай-Гон проспал сколько смог, но все равно не отдохнул достаточно, чтобы заниматься поисками, которым они с Оби-Ваном собирались посвятить этот день. Но недостаток сна можно было возместить медитацией, и джедай перебрался на один из балконов, выходивших на море. Тихий рокот волн был идеальным фоном для погружения в глубокий транс.
Однако, только лишь выйдя из комнаты, Квай-Гон услышал другие, даже более приятные звуки: сотни голосов, которые пели песню.
Он подошел к перилам и посмотрел вниз. На плавучих платформах стояли группы певцов – главным образом людей, к которым относилось большинство граждан Пайджела, но были здесь также тви’леки, панторанцы и даже один угнот, стоявший в первом ряду. Все они были одеты в простые серые плащи, которые были распахнуты, открывая золоченые наряды, а внимание их было обращено на другой балкон скального дворца, расположенный выше. Квай-Гон проследил за их взглядами и увидел принцессу Фэнри, которая стояла и слушала с видимым удовольствием.
«Какой болван позволил ей выйти наружу всего через несколько часов после покушения?» – подумал Квай-Гон. Но когда он решил уже звонить Дерену, то заметил слабое мерцание щита, окружавшего коричневое платье Фэнри и ее платок. Успокоившись, рыцарь припомнил, что Раэль говорил об этом мероприятии – это была какая-то традиция, связанная с коронацией. По-видимому, королевская охрана позаботилась об адекватной защите Фэнри еще до инцидента с нейродротиком.
Но вот море никто не обследовал. Вода запузырилась, нарушив бег волн и пение хористов, которые начали фальшивить, пытаясь удержаться на своих платформах. Квай-Гон приготовился прыгнуть вниз, чтобы помочь тем, кто упадет в воду – лететь далеко, но не смертельно, – однако пузыри вдруг лопнули, и из воды вынырнула огромная черная сфера, которая начала подниматься в воздух.
Тревога Квай-Гона сменилась недоумением. Нарушителем спокойствия был… воздушный шар?!
Подъем шара вскоре прекратился: канат, к которому он был привязан, размотался до конца. От рывка черная поверхность пошла рябью, а потом разлетелась в пыль, которую быстро унес океанский бриз. Внутри шар оказался белым, и на нем красными буквами как минимум двухметровой высоты было выведено послание:
ДОЛОЙ ТИРАНИЮ! ДОЛОЙ «ЦЗЕРКУ»!
И на этом представление закончилось. Шар болтался на конце каната, бросая тени на растерянных, но уже восстановивших равновесие певцов. Фэнри, которую охрана втащила внутрь при первых признаках опасности, вновь настороженно вышла на балкон. Инцидент оказался не более чем безобидной акцией протеста – примерно такой, какими занималась «Оппозиция» изначально.
Почему, подумал Квай-Гон, террористы переключились с попытки убийства на простое политическое шоу?
Еще один вопрос, ответ на который нужно будет поискать на луне.
Много лет назад
К тому времени, когда Квай-Гон пробыл падаваном Дуку уже почти год, они достигли некоторого взаимопонимания. Они не стали друзьями и даже не перешли к неформальному общению, но теперь Квай-Гон представлял, чего от него ждет учитель, в чем ему окажут поддержку, а с чем придется разбираться самому.
К примеру, Дуку никогда, ни при каких условиях не помогал Квай-Гону с домашними заданиями. Однако он разрешал падавану делать «домашку» в главной комнате своего рыцарского жилища, где тот мог подкрепляться остатками его обеда.
Однажды, трудясь над очередным рефератом, Квай-Гон внезапно услышал, как открылась дверь. Дуку никогда не возвращался так рано…
– А, малыш. – В комнату с широкой ухмылкой на лице вошел Раэль Аверросс.
– Раэль! – Квай-Гон поднялся навстречу гостю, но все же не обнял Раэля, как бы ни хотелось. – Что ты здесь делаешь?
– Мы закончили на Шуррупаке, и я вернулся на базу ждать следующего задания. – Раэль плюхнулся на диван Дуку. Он выглядел здесь совершенно чужеродно. Дуку содержал свои апартаменты в идеальной чистоте: стекло, металл, – все было вылизано и блестело, как будто никто и не прикасался. И как вообще Раэль Аверросс уживался с Дуку, тем более столько лет? На Шуррупаке Квай-Гон думал, что Раэль так одевался из-за тягот войны. Но здесь, на Корусанте, он имел вид даже более неопрятный. – Кстати, ты-то что здесь делаешь? В расписании говорится, что Дуку еще несколько часов будет на совещании с какими-то шишками с Бадтибиры.
– Он разрешил мне делать здесь домашнюю работу. Если не буду мешать.
– Домашнюю работу. – Раэль скривился. – И что же тебе задали?
– Реферат о теософских школах прошлого столетия.
Карикатурная гримаса Раэля сменилась выражением неподдельного ужаса:
– Теософия? Хуже не бывает. Ты что, разозлил учителя?
– Я сам выбрал эту тему, – сознался Квай-Гон. – Знал, что она неинтересная, но… думал, что легкая. Оказалось – нет.
– Скажи-ка… а не поздно еще сменить тему?
– Нет, а что?
Ухмыльнувшись, Раэль слез с дивана и знаком пригласил Квай-Гона следовать за собой:
– Позволь, я покажу тебе историю, достойную изучения.
Несколько минут спустя Квай-Гон сидел вместе с Раэлем в Архивах Храма джедаев и глядел на единственный голокрон, который его когда-либо интересовал – тот, который содержал древние пророчества. Некоторые из них звучали величественно. Некоторые – таинственно. Было несколько смешных. Но все они поражали воображение. Квай-Гон читал и читал, не в силах остановиться.
