Когда совсем недавно он присматривал за домом по просьбе богатого соседа, то на всякий случай изготовил запасные ключи. Мало ли что – вдруг потерял бы хозяйские. Всё же токарь четвертого разряда! Он не надеялся, что этот экземпляр ему когда-нибудь понадобится. Но сейчас, похоже, наступил тот самый момент.
Выждав после отъезда Натальи для верности полчаса, Олег достал запасные ключи, нож, плоскогубцы, и отправился спасать заложников.
На крыльце осмотрелся: возле соседнего особняка машин не было, стало быть, из взрослых дома никого.
Опасаясь случайно встретить вернувшихся хозяев, бобыль решил прогуляться туда-сюда по улице. Других соседей не боялся: совсем недавно он безраздельно хозяйничал в том самом особняке. Это многие видели, даже завидовали ему.
Оказавшись на свежем воздухе, Олег понял, что протрезвел далеко не полностью: его слегка штормило, перед глазами плавали розовые круги. Добравшись до крыльца особняка, «спасатель» несколько раз оглянулся, бросил взгляд на свою уборную: не разглядел ли кто его там вчера сквозь щели.
– Всё верно, – удовлетворённо хмыкнул он спустя минуту. – Когда машина стоит у крыльца, только из уборной и можно разглядеть, кто из неё выходит или садится. Больше никак: многоэтажек поблизости не наблюдается. Я знал, что здесь не чисто! Ничего, разберёмся!
Верхний замок открылся легко, с нижним пришлось повозиться. Но и он вскоре щёлкнул: дверь подалась. Сбросив кроссовки в прихожей, Олег на цыпочках прошёлся по первому этажу. Тишина звенела в ушах, словно с каждой стороны зависло по комару.
Лишь однажды ему показалось, что он слышит детские голоса. Тщательно обследовав кухню, подвал и санузел, он поднялся по винтовой лестнице на второй этаж. Здесь всхлипы раздавались более отчетливо, и слышались они из ванной комнаты.
Голые связанные мальчишки с кляпами во рту буквально исходили слезами, привязанные ремнями к водопроводной трубе. Тонкие ручонки были перетянуты так, что кисти отекли, и посинели.
Своих детей у него не было, возможно, поэтому при виде насмерть перепуганных мальчишек сердце тотчас сжалось.
– Тихо, ребятки, – успокоил Камелотов зарёванных киндеров. – Сейчас я постараюсь вас освободить. Только чур не реветь!
Он тщательно осмотрелся, достал из кармана нож, и через пару секунд руки мальчишек были свободны.
– Дяденька, мы домой хотим, – заревели в голос пленники. – Накормите нас чем-нибудь. Пожалуйста! Голодные, как волки.
– Вас не убьют из-за этого? – посыпались вопросы, когда дети немного успокоились.
– Как вы нас нашли? Вы в соседнем доме живёте?
– Этот дядя – мой папка, – тараторил тот, кто действительно был похож на Павла. – Он меня бы не связал ни за что. Только он ещё вчера куда-то уехал, а эта тётенька… Она плохая. Я про неё всё маме расскажу. Она увела нашего папку!
– Нас, наверное, полиция ищет.
Следующим этапом было – найти для мальчишек одежду. Появление на улице костлявых «ангелочков», бесспорно, привлекло бы внимание. И тогда уже никакими благими намерениями свои поступки не объяснишь. Но искать чужую одежду в чужом доме оказалось достаточно непростым делом.
Поиски снятых с пленников вещей долго оставались безуспешными. В стиральной машине, на спинках стульев, в корзине с грязным бельём, в прикроватных тумбочках – всюду было пусто. В единственном шкафу-купе висели взрослые сорочки, брюки, пиджаки. Дорогие, но совершенно ненужные в настоящий момент вещи. Камелотов был близок к отчаянью, у него к тому же сильно разболелась голова: сказывались вчерашние возлияния.
Мальчишки голышом «шлёпали» за ним из комнаты в комнату, продолжая канючить насчёт обеда. Собственная нагота их беспокоила значительно меньше, чем голод.
«Господи! – мысленно рассуждал почти отчаявшийся освободитель. – Ну, не могли же они с собой детские шмотки забрать! Это наводит на мысль, что они предвидели освобождение пленников. Думай, Бобыль, думай, подключай аналитику. Хоть бы что-то, пусть не по размеру, пусть не по сезону… Хоть какой-то прикид!»
Звук подъезжающего джипа его настолько обескуражил, что на какое-то мгновение Олег потерял ориентацию в пространстве. Он забыл, где он, что делает. Лишь крики прибежавших мальчишек, которые ещё минуту назад повеселевшие бегали по комнатам, привели его в чувство.
– Дяденька, мой папка приехал! На крутой тачке!
– Он вчера вечером уехал надолго куда-то. Ночью его не было.
– Вот увидите, он хороший, он ничего плохого нам не сделает. Эта тётка злая, она нас связала больно, а он… хороший, мой папка.
Осторожно выглянув из-за занавески в одно из окон гостиной, Олег разглядел уже знакомый чёрный «кашкай», заруливающий в ограду особняка.
«Да, задачка несколько усложняется, Бобылёк. И жизнь твоя всё больше начинает приобретать остроту и шероховатость. Говорила тебе мама, не лезь, Олежка, во всякое дерьмо. Так нет, жить не испачкавшись нам скучно, нам экстрим подавай. Сейчас будет тебе и экстрим, и пахучий Гольфстрим, в смысле… диарея.»
Мысленно прочитав себе нотацию, он присел на корточки прямо у окна рядом с притихшими голыми пленниками. Потом вскочил и принялся бегать по комнате, поочередно выглядывая в окна, рискуя засветиться перед своим новым соседом. Похоже, выход оставался только один. И у него, и у мальчишек. Других не просматривалось.
– Ребятня, сигаем в это окно, – он с трудом открыл стеклопакет, освобождая путь малолетним заложникам. – По очереди, не толпитесь. Сначала я, чтобы вас там принять. Без меня вы шею себе сломаете. Здесь достаточно высоко.
– Это не высоко, я прыгну на мах!
– Тоже мне, высота! Да я её… – заверещали мальчишки. Чувствовалось, что прыжки из окна – их стихия. Не смущала ни нагота, ни близкая, реальная опасность.
Камелотов с трудом взгромоздился на подоконник, рухнул на траву под окном, словно сброшенный с самолёта мешок с провизией – на оккупированной врагом территории. Пока вставал, пока отряхивался, мальчишки попрыгали самостоятельно, словно мячики в пруд.
«Да, Бобыль, последствия пьянок проходят уже не так быстро, как в бесшабашной юности, когда на утро ты – как огурчик, и можно дальше куролесить сколько угодно, – с болью в душе подумалось Олегу, когда он, тщетно пытаясь унять сердцебиение, осторожно выглядывал из-за угла на дорогу.
Павел в это время как раз не спеша поднимался на крыльцо.
«Вот сейчас он возьмётся за ручку двери, и сразу всё станет ясно. Я её не закрыл. Дурак! Идиот клинический! Не подумал, что он может вернуться так рано. Возьмётся за ручку – и сразу начнётся другой отсчёт времени. Так что же ты медлишь, Бобыль? Что сопли жуёшь? Шевелись!»
– Братва, за мной. Что есть духу! – приказал он запыхавшимся мальчишкам. – Бего-о-ом ма-а-арш! До того забора!
Братве надо было выступать на олимпийских играх, а не томиться в ванной со связанными руками. Они без труда обошли на старте грузного Камелотова.
