– Вот и сейчас, – Маринелла склонилась над её креслом, вцепившись в подлокотники и втянув ноздрями дешевый кофейный аромат. – Тема оформляется в нечто этакое… туманообразное и липкое, прикинь. Не исключен криминал, разборки. Это ли не драйв, Викушка?! Ты посмотри, что в городе творится! Отстрел авторитетов неизвестно кем!
– Вот именно! А ты какого-то заурядного студентишку пытаешься соблазнить. Остается надеяться, что интуиция и на этот раз…
– Он незауряден! Здесь есть связь! Поверь, Вика! Это будет бомба!
– Смотря для кого, – рассеянно заметила «облепиха», но статью с интригующим названием «Что скрывается под белым халатом» пообещала вставить в ближайший номер.
* * *
Спустя полчаса Маринелла стояла в Деканате Медакадемии у большого стенда с расписанием занятий и тщетно пыталась сориентироваться в хитроумном сплетении лекций, конференций, семинаров и практикумов. Группа, в которой учился Василий Зубарев, в настоящее время слушала лекцию по общей хирургии на другом конце города. Маринелла собралась было возмутиться по поводу того, что время, потерянное в пробках, ей никто не восполнит, но потом поняла, что никому вокруг до её проблем нет никакого дела.
Общая хирургия – дисциплина клиническая, вход в клинику подразумевал наличие халата, шапочки Гиппократа (проще говоря – медицинского колпака) и второй обуви. Разумеется, ничего этого у журналистки не было. Она могла бы, конечно, сверкнуть удостоверением, и её бы снабдили всем необходимым. Но в том-то и дело, что афишировать своё пребывание в среде будущих Боткиных и Парацельсов Маринелла не хотела. Поэтому ей ничего другого не оставалось, как сидеть в вестибюле и ждать, когда закончится лекция.
Никакой подготовленной легенды у неё не было, линию поведения Марина не продумала, и в голову кроме банальных вопросов типа «Читаете ли вы наш журнал?», другие не залетали. Возможно, сказывалась атмосфера, запахи, белый цвет халатов.
Когда она увидела паренька в проёме дверей аудитории, невольно улыбнулась и помахала ему рукой. Как давнему знакомому. Потом одёрнула себя, но было поздно: паренёк на неё удивлённо покосился.
Отступать было некуда, Марина подошла к смущённому студенту, даже не заметив, что тот в этот момент оживлённо что-то доказывает симпатичной однокурснице.
– Здравствуйте, Василий! – выпалила журналистка, отметив про себя, как напрягся парнишка, как вцепился в руку своей спутницы. – Вы ведь Василий Зубарев, не правда ли? Один из лучших студентов второго курса лечфака. А это, если не ошибаюсь, Тамара? Ваша девушка?
– Вы не ошибаетесь, – ответила за парня девушка, расстёгивая одну за другой пуговицы халата. – Только что вам надо от Васюты, я никак в толк не возьму. Других студентов мало?
– Я журналист экстрим-журнала «Медвежий угол».
Паренёк не спеша водрузил на переносицу роговые очки, отчего Марина сразу вспомнила прозвище, услышанное от Бронислава. «А ведь Броник прав, если в этом мире остались архивариусы, то они именно такие».
– Вот, значит, как он меня зовёт, этот ваш Броник. Кстати, как вам его колье? Марина Тростянская, если не ошибаюсь? – взгляд сквозь очковые линзы подобно гастроскопу с волоконной оптикой проник ей в желудок, высосал там всю слизистую, искромсал и выжег всё, что осталось.
– А откуда вы… знаете его… и мое… имя? И про колье… не помню, чтобы. – с трудом сформулировала вопрос Маринелла, чувствуя нешуточное головокружение. – Я, кажется, не представлялась.
– Ну, про вас-то я знаю всё, – улыбнулся студент, протягивая своей однокурснице бирочку. – Томк, возьми куртку, а я сейчас вернусь. А вам, Мариночка, я скажу, что скоро про вас буду знать не только то, что с вами было, но и то, что будет. Следуйте за мной.
В следующую секунду она обнаружила, что послушно семенит за Василием по тёмному больничному коридору. Халат с плеч Зубарева куда-то исчез, её одежда также испарилась. Она вообще на себе ничего не чувствовала, двигалась за студентом, словно слепая за поводырём. Темнота вокруг начала постепенно рассеиваться.
Откуда-то справа послышалось звериное рычание. Вскоре Марина разглядела клетку, в которой метался огромный лев. В другой момент она бы закричала, отпрянула и понеслась прочь, но теперь что-то удержало. Рядом с клеткой стоял мускулистый жонглёр и подбрасывал вверх до десятка колец.
– Отсюда можно попасть куда угодно: в конюшни, львятник, слоновник, – тоном экскурсовода «посвятил» её факир Зубарев. – Рядом – кухня, душевая для животных.
– Зачем вы мне всё это рассказываете? – поинтересовалась она, стараясь не отстать от факира.
– Вы часто бываете за кулисами? – непринуждённо, словно старый друг семьи, спросил Зубарев. – Когда ещё выберетесь!
Она что, в цирке? Ошарашенно оглядываясь по сторонам, Марина не заметила, что студент, у которого несколько минут назад она собиралась брать интервью, остановился и к ней повернулся. Она врезалась в него, словно не вписавшаяся в поворот машина – в телеграфный столб. Потом отпрянула, извинилась и лишь тогда смогла подробно его разглядеть. На Зубареве был серебристый фрак, чёрные лакированные туфли, бабочка с позолотой, на голове красовалась чалма.
– Если уж быть совсем откровенным, то затем я это рассказываю, чтобы ты скорее въезжала в ситуацию. Наш выход через несколько секунд, времени для раскачки нет совсем.
– Какой выход? – оторопела журналистка. – А как же интервью?
– Прежде всего – дело, а потом уже болтовня. Стой здесь и никуда не отлучайся, – приказал ей факир Зубарев, снимая с переносицы очки и передавая их тотчас подскочившему к ним усатому карлику. – Выход через несколько секунд. Будь готова!
Через секунду Марина расслышала аплодисменты. Гром аплодисментов, настоящая овация едва не оглушила её. Факир развернулся на сто восемьдесят градусов и шагнул в темноту.
В этот миг с арены донеслось:
– А сейчас гвоздь программы. Выступает загадка XXI века, король волшебников, Народный артист России, Заслуженный деятель искусств Грузии, единственный на сегодняшний день российский иллюзионист, удостоенный Международной премии «Мерлин», непревзойдённый Василий Зубарев! Со своим неповторимым трюком «Гильотина»!
Последние слова конферансье утонули в шквале аплодисментов.
В этот миг Марина посмотрела на себя и обомлела. Треугольник серебристой ткани вершинкой уходил туда, где…
Господи, она – в цирковых серебристых стрингах через мгновенье выйдет на манеж! Куда деваться?! Выйдет как миленькая, поскольку не владеет собой. Руки и ноги подчиняются беспрекословно этому жалкому студентишке, возомнившему из себя чёрт знает что.
В следующий миг занавес поехал в сторону, ноги понесли на манеж, под софиты и аплодисменты. Она профессионально вскинула вверх руки, встав рядом с факиром.
– Сосредоточься, – незаметно буркнул он ей. – А то распилю по линии седалищных костей, вскрикнуть не успеешь. Ты сейчас не у себя в журнале. Народ заплатил бабки, чтоб на это посмотреть.
