Жидель что-то говорил про блокировку памяти Торичео, про ретроградную амнезию… Бронислав вскочил с кровати и схватился за голову. Остатки сна испарились, словно их и не было. Страшная догадка запульсировала кинжальной болью в левом виске.
Есть только один способ стереть «картинную» подробность из памяти Торичео, другого не дано! Оставить беднягу навсегда на стене средневекового замка! Замка, в котором и время-то само будто не движется. Мизгирь будет вечно сражаться с вылезающей из гробов нечистью, а Торичео – висеть на стене в виде картины. И это никогда не кончится.
А что, это выход!
Скорее всего, Жидель так и решил сделать, просто Брониславу не сказал. Но тогда… оборвётся пространственно-временной континуум. Торичео с доктором вошли в квартиру учёного, а вышел доктор один. Парень исчез из реальности. Квартира Жиделя – это засасывающая воронка времени. Из жизни Зубарева будет вырезан огромный кусок… Если только… Вновь прилетевший из будущего «архивариус» не продолжит эту жизнь, зашедшую в тупик. Так и будет авантюрист из будущего кружить в этой петле времени, пока не догадается, что Жидель обвёл его вокруг пальца.
Доктор встряхнул головой. Что за ересь приходит в неё посреди ночи!
Бронислав за день столько раз проигрывал в голове встречу с «архивариусом», фантазировал, как прижмёт его к стенке – дескать, «не гони пургу», Данила. Твой предшественник у нас в руках, и стоит тебе только дёрнуться, как верёвка, на которой висит острый нож гильотины, порвётся, как волосок, что у тебя из носа торчит. И покатится буйная головушка подобно пустому ореху по мощёной мостовой.
Однако… Мечтать можно о чём угодно, только холодок между лопатками всё равно время от времени прокатывается. К тому же Бронислав остро чувствовал, как ему не хватает Торичео, его молчаливого присутствия в квартире, его внимательного взгляда…
Шутки шутками, но если рассудить здраво, поступил Бронислав не очень хорошо. Данила доверил ему самое дорогое – своего предшественника, можно сказать, и где теперь он? А если Жидель не всё предусмотрел? Что тогда?
Доктор уткнулся головой в подушку, накрылся одеялом с головой и попытался уснуть, но не тут-то было. Стук в дверь настиг его и там. Даже не стук – страшный грохот. Бронислав впервые испугался за свою входную дверь – выдержит ли!
Как очутился в прихожей, как успел накинуть халат – не помнил, мелочи стерлись из памяти. На пороге стоял тот, кого он и ожидал увидеть, и… кого больше всего боялся. С чёрным дипломатом в руках, как и в прошлый раз.
На лице «архивариуса» гарцевала всё та же обезоруживающая улыбка, правда, в близко посаженных серых глазах даже сквозь очки просматривался нехороший огонёк. Дьявольский!
– Не буду извиняться за ночной визит, – начал с порога «архивариус». – Поскольку вы нарушили условия договора. А деньги получили! И подлежите, вообще-то, порицанию и осуждению. Это моральный, так сказать, аспект, кроме чисто процессуальных воздействий, заметьте! А они, если вы удосужились прочитать договор, последуют весьма и весьма…
– Слышь, ты, Васька, – доктор попытался один в один скопировать интонацию Жиделя, которая в старинном замке показалась ему очень убедительной. – Может, хватит ковыряться у бабушки в носу?
– Это ещё что за диалект? – «архивариус» застыл в проёме дверей, икнул и снял очки свободной рукой, став точной копией Торичео. – Я сейчас в вашем носу поковыряюсь так, что сдохнете от кровопотери.
– Проведу переднюю тампонаду носа, – профессионально парировал Бронислав, продолжая стоять на пути «архивариуса». – Не сдохну! У меня со свёртываемостью крови всё в порядке.
– Может, попробуем? – незатейливо предложил незваный гость. – Заляпаете здесь всё, хлынет из обеих ноздрей, как из брандспойта!
– Вы даже не поинтересуетесь, где сейчас находится Торичео? – попытался как-то противостоять напору незваного гостя доктор, но предательски дрожащий голос выдал его.
– Я ещё успею…
Подробности, детали в памяти не задерживались. Бронислав не помнил, как «архивариус» – уже без дипломата – оказался в спальне, как скрестив руки на груди начал расхаживать мимо него, сидящего на кровати.
– Вы мне расскажете всё, и даже больше. Вас видели возле квартиры Жиделя, этого свихнувшегося старика, облезлого маразматика… Впрочем, в это время, возможно, он ещё таким не был. Его мозги как-то функционировали… Но как учёный он весь – в прошлом.
– Вот что, путешественник во времени, – попытался вновь переломить диалог доктор. – Твоя предтеча или, как ты его зовёшь, Торичео, зафиксирован так, что не дёрнешься. Ни ты, ни он! Хоть в прошлое улетишь, хоть в будущее, – его пришьют в мгновение ока, и ты растворишься в мироздании, как спирт в крови. Потому не стоит рыпаться.
– Вот вы как заговорили, милейший? – «архивариуса», казалось, ничуть не расстроила перспектива быть погребённым под обломками времени. – Чувствуется опытная рука Жиделя. Значит, учитель жив. И он где-то близко. Эх, доберусь я до него, немного осталось.
– Какая бы рука ни чувствовалась, ты в клетке. В клетке времени, кхе!
– А почему бы нам, Бронислав Николаевич, немного не изменить условия игры? Или вы думаете, что предусмотрели всё? Вплоть до пустяков?
– О каких пустякахможетидти речьвусловиях путешествияво времени? – недоумевая, воскликнул доктор. – Тут любая игра – откровенный бред, который не укладывается ни в одну схему, пусть даже самую примитивную!
– Вы считаете себя специалистом по схемам? А давайте рассмотрим одну из них, скажем, схему ваших отношений с Мариной Тростянской. Это вам должно быть ближе.
Последние слова гость произнёс тихо, но попытавшийся встать доктор вынужден был присесть обратно. Этот очкарик знает про Марину?! Хотя, если вспомнить историю с колье, то почему бы и нет?!
– Да, да, той самой Мариной, для которой предназначалось колье из золота 750-й пробы. Кстати, надеюсь, вы преподнесли его ей? – «архивариус» по-хозяйски присел на подоконник, не теряя нить рассуждений. – Вам ведь ничего не помешало это сделать? Все обстоятельства способствовали… Чувствуете, куда я клоню?
– Что ты имеешь в виду, Данила-чудила?
– Не пытайтесь вывести меня из себя своей бестактностью. Вы прекрасно понимаете, что имею в виду. Как вы посмотрите на то, что вашей Марине сейчас несколько некомфортно, она чувствует, например, недостаток кислорода во вдыхаемом воздухе. И этого кислорода становится всё меньше. И, что самое скверное для вас, дорогой мой – там, в этой допотопной хижине, она не одна, а вместе с мужчиной, они привязаны друг к другу. Очень плотно, почти припаяны. Скотчем. Согласитесь, обстоятельства требуют объяснений! Вас заинтересовала эта мизансцена, не так ли? Теперь вы поняли, куда я клоню?
Бронислав рванулся на «архивариуса», пытаясь схватить его за воротник, но гость оказался готовым к атаке. Выставив вперед оба локтя, прошипел что-то нечленораздельное, и доктор отлетел на стену, а потом рухнул на кровать. Во рту появилась та же горечь, что и после удара Ван Дамма неделю назад.
