Он не узнавал свой город и людей, живущих в нём.
– Ничего не понимаю… – Торичео схватился за голову. – Какая ГЭС? Какие блоки? Что произошло, пока я висел на стене этого замка?
Жидель неожиданно схватил доктора за воротник куртки:
– Я так и думал! Вот почему контур горячий! Ты и есть второй пусковой механизм. Слушай и вникай, опарыш! Второй пробой эрмикт-сферы – с твоей подачи случился! Ты причастен! А знаешь ли ты, йцукен, что взмаха только одного крыла этой бабочки, про эффект которой ты недавно заикнулся, хватит, чтобы смахнуть половину населения земного шара и отправить в открытый космос?!
Доктор не нашёлся, что ответить на выпад профессора, лишь испуганно вращал глазами. Вокруг царила паника, все что-то кричали, куда-то спешили, в глазах читался ужас.
– Юрий Валентиныч, что это? – спросил Торичео, глядя на то, как с огромного здания вокзала падает гигантских размеров циферблат.
– Это Джинн, ячсмитьбю, – процедил сквозь зубы Жидель, отпустив воротник Бронислава, – которого выпустили из бутылки. Похоже, у нашего коллеги есть сообщник, о котором мы ничего не знали! И у этого сообщника – рантепс. Видимо, бабочка расправляет крылья.
– Какой ещё Джинн? – по инерции поинтересовался доктор, поправляя воротник. – Хоттабыч, что ли?
– Сам ты Хоттабыч, йцукен, молчал бы лучше, – профессор какое-то время стоял, что-то прикидывая в уме, потом взглянул в упор на доктора. – Я повторяю свой вопрос: где чёрный кожаный дипломат, который был у Васятки? В чьих он руках?
– Если бы знать, Юрий Валентиныч, – вздохнул Бронислав. – Он, боюсь, не здесь и… даже не… сейчас. Но это для святого дела, поверьте. Мы же фактически предотвратили в будущем.
– Что?! – процедил сквозь зубы Жидель, перебивая доктора. – Какой смысл предотвращать будущие катастрофы, провоцируя их в настоящем, фывапролд?! Ну… вы… очень пожалеете.
Последнее, что запомнил Бронислав, – как покрасневший от негодования Жидель достает из нагрудного кармана пиджака тот самый зелёный альфа-контур, похожий на пластиковую карту.
За миг до апокалипсиса
Случайности бывают у всех, на то они и случайности.
Здесь – другое. Здесь у Лейлы сразу же возникло ощущение, что в «жучку» к Кириллу эта упакованная девица впорхнула как раз не случайно. Засланная казачка! Материализовалась буквально из ничего и. И решила разрушить весь их идеальный замысел в самый критический момент, когда вот-вот должна была подъехать Ольга Рысс в своём «Гетце». Тварь!
Но про замысел она знать не могла! И про Рысс – тоже! Это невозможно! Значит, всё же случайность? Бред!!!
Кирилла узнать нельзя, Лейла постаралась. Он – старик стариком, склеротик склеротиком. Тогда что это? Откуда эта сучка взялась? Откуда?
Она продолжала размышлять, а ноги уже несли к машине. Сейчас покажет этой присоске, этой сумчатой, этой. Возьмёт за «шкварник» и выкинет к чертям собачьим! О том, что весь план с Кириллом при этом может раствориться «как сон, как утренний туман», в тот момент не подумалось. Она видела перед собой только цель – «жучку» и быстро приближалась.
Усевшись сзади, откуда всегда было удобно набрасывать струну-удавку, Лейла наткнулась на ледяной взгляд Кирилла. Её поразило, что на нём не было бороды!
– Зачем явилась?! – резко бросил он. – Кто тебя просил?!
– Слышь, ты, козёл безбородый, – в первые секунды она буквально зашлась в гневе. – Мне плевать, что у тебя с этой… было, в каких подворотнях вы кувыркались, но дело есть дело! И если ты решил именно сейчас.
– Как раз по поводу этого дела я и явилась, – невозмутимо перебила её девица, сверкая часиками на запястье. – Кирилл здесь ни при чём! И даже хорошо, что вы сели в машину, нам есть о чём поговорить. У вас высоко на правом бедре татуировка в виде… ящерицы. Как думаете, откуда я про это знаю?
– И откуда? – нервно спросила Лейла.
– Из морга! Я видела ваши трупы. Обоих!
– Ты сейчас же выскочишь отсюда, как пробка от шампанского, – начала угрожать Лейла, приставив к затылку девицы ствол, – забудешь, кого здесь видела… иначе твои мозги.
– Тогда вы точно никакой Ольги Рысс не получите, – заключила незнакомка, даже не обернувшись. – Её «Гетц» проедет по другой дороге. И ваш замысел, как карточный домик. Того.
– Что?!! – Лейла едва не задохнулась. – Кто тебе. Откуда? – вырвалось у неё, она попыталась справиться с наваждением.
– От верблюда, – спокойно отреагировала незваная. – Который у меня на тумбочке с фотографии смотрит такой грустный-грустный. Он мне обо всём и рассказал. Там на фотке ещё кое-кто. Мы с Кириллом, если быть предельно точной.
– Убери ствол! – мрачно приказал сообщник, затягиваясь сигаретой. Его словно подменили, это был… не тот Кирилл. – Ты всё испортишь. Наломаешь дров! «Гетц» не приедет, тебе же ясно сказали! Не приедет!
Меньше всего она ожидала подобной реакции от него.
– О, я вижу, у вас всё… схвачено.
И вдруг поняла, что не знает, как себя вести. Ну, залепит мозгами этой потаскухи лобовое стекло, а дальше что? Ей не померещилось, эта самая… потаскуха сказала про Рысс, про её татуировку и про «Гетц». Стоп! Это уже конкретика! Чёрт. Чёрт!
И Кирилл, как назло, смотрит в сторону, избегает прямого взгляда. Сволочь!
– По какой дороге поедет «Гетц»? Живо! – кажется, она всё же раскровила затылок своей «береттой». – Колись, сука!
– Заткнись! – Кирилл чуть не задохнулся от негодования. – Это не тот случай, когда стволом размахивают!
– Как страшно! Я вся дрожу! – «потаскуха» вдруг повернулась к ней и взглянула в глаза. – Убери свою «пукалку»! Ольгу вам не найти! Она предупреждена и сейчас в надёжном месте. И её сын вместе с ней. Так что, шла бы ты… пока твой фоторобот…
– Вышла вон отсюда! – прошипел безбородый Кирилл. – Неужели не ясно, что всё накрылось?! После поговорим.
* * *
Это не Ольга Рысс бредёт сквозь толпу, как должно быть, а она, Лейла, натыкается на прохожих. И ничего не понимает из того, что происходит вокруг. Они так готовились, отказывая себе во всём, просчитывали каждый возможный вариант до мелочей и вдруг. Такие сюрпризы!
Что ещё оставалось? Кирилл, компаньон, послал её…
Дальше сидеть, держа на мушке эту. Она пожалела обоих. И её, и его.
И поняла, что это всё. Так может, вернуться и всадить в каждую черепушку по свинцовой таблетке? Пока не поздно.
Неожиданно для себя Лейла поняла, что после такого чудовищного предательства уже никогда не сможет жить по-прежнему. Её распирало негодование, внутри клокотало. Казалось, обратись сейчас к ней кто-нибудь из прохожих с невинным вопросом типа «Время не подскажете?» – разорвала бы на месте в клочья.
Не дай бог, если обратится. Не дай бог!
