– Вначале необходимо восстановить всё, что имеем! – невозмутимо подытожил профессор, загибая на руке пальцы. – Пробой эрмикт-сферы в районе 233 километра железной дороги и замызганные «жигули» возле минимаркета «Удача».
– В одних газетах пишут, что какой-то… инженер Скурози… ценой травмы позвоночника и множественных переломов ребёр и костей таза предотвратил катастрофу на ГЭС, – Торичео ползал по полу, выискивая по крупицам новости из разбросанных газет. – В других – что руководство станции не успело.
Жидель щёлкнул клавишей, заставив на мониторе застыть несколько строк мелким шрифтом:
– Нашёл, вот, смотри, Васятка: взрыв на нашем вокзале, случившийся почти двадцать дней назад. Смертница взорвала себя на перроне перед московским поездом. А на поезде прибыла делегация на всероссийский энергетический форум. Мог быть среди прибывших инженер Скурози?
– Чисто теоретически мог, – закивал Торичео, поднимаясь с пола. – Но почему газеты противоречат друг другу?
– Потому что описывают разные варианты развития событий, – Жидель вскочил с кресла и забегал по кабинету. – И это – стопроцентное доказательство вмешательства мовбакера в цепочку. Если взрыв на вокзале – наведённый, при котором Скурози погиб здесь, не доехав до форума. То и предотвратить катастрофу в будущем на станции ему не суждено! И катастрофа случилась!
Вернувшись в кресло, Жидель забегал пальцами по клавиатуре с утроенной энергией. Монитор, казалось, раскалился от небывалого объёма мелькавшей на нём информации.
– Вы только планету случайно не обесточьте, – взмолился Торичео, пятясь от учителя в сторону доктора. – Она нам ещё пригодится.
– Думай, йцукен, думай! – бормотал Жидель, стряхивая капли пота со лба прямо на клавиатуру. – След ускользающий. Есть! Тротиловый эквивалент, поймал! Съёмная квартира на набережной, пластид, пояс шахида, прибытие московского поезда на вокзал. Низкоамплитудная мужская болтовня. Две выбрации… есть! Как раз после пробоя эрмикт-сферы! Зацепился! Теперь главное – удержать!
От радости профессор завертелся на кресле юлой. Такого Торичео за своим учителем не помнил.
Мы поздно встретились!
Контур металлоискателя не работал, сидевший рядом с ним полицейский откровенно дремал.
Вот, сейчас, когда объявят о прибытии московского поезда, она вольётся в поток пассажиров, и тогда… Заветные цифры уже набраны, надо лишь нажать на кнопку звонка и… закончится эта невыносимая пытка. Это затянувшееся ожидание. И будет наплевать на Кирилла и на ту, которая подсела к нему в машину. Странно, у Лейлы было ощущение, что где-то она видела эту женщину.
Но где, когда – хоть убейте, не помнила. Может, в другой жизни?
Ничего, очень скоро всё будет «по барабану». На всех будет наплевать. О, какое это счастье!!! Всё позади, в том числе и жизнь.
Кажется, с этой мыслью она задремала, сидя среди пассажиров. Может, кому-то из них Лейла через минуту оборвёт жизнь. Может быть, может быть.
Её разбудил ветер. О том, откуда на вокзале может быть ветер, подумать не успела, потому что как раз в этот момент объявили о прибытии московского поезда.
Все спешат, и она спешит. Через две ступеньки. В руке – мобильник, номер набран, высветился. Осталось лишь нажать кнопку. Последний отсчёт. Что же она медлит? Вот сейчас, пересекая зал с кассами дальнего следования, она нажмёт её. Ещё секунда и.
Её толкнули раз, другой, третий. Началась толчея, а она всё не нажимала на вожделенную кнопку. Хотелось подойти к поезду, затеряться в толпе, в самой гуще.
Вдруг толкнули так, что телефон оказался на асфальте. Вместе с ней за ним нагнулся какой-то мужчина в светлом пиджаке, они стукнулись лбами. Поднявшись, захохотали. Он передал ей телефон, она взглянула ему в глаза. Где она была раньше? Чем занималась? Лейла увидела бездонное небо и искорку-солнышко в каждом глазу. Никто и никогда не смотрел на неё так внимательно, так открыто, ничего не тая.
– Извините, девушка… вас как зовут?
– Рада, – назвалась не задумываясь она одним из псевдонимов.
– Раньше я вас здесь не видел, хотя в вашем городе мне приходится бывать часто. Вы не могли бы одолжить мне ваш телефон ненадолго? Мой разрядился, а поговорить с коллегами необходимо срочно. Вопрос жизни и смерти!
– Да, да, конечно, – залепетала, засуетилась она, стирая набранные цифры и передавая мобильник мужчине. – Чем вы занимаетесь?
Зачем она плетет эту глупость, когда жить осталось – секунду, миг между прошлым и… Зачем передала телефон? Но язык сам продолжал этот ненужный, казалось бы, разговор. Случайный, глупый, мимолётный.
– Работаю на Карпинской ГЭС, – сообщил голубоглазый, набирая номер на её телефоне. – Превращаем, так сказать, энергию воды в электричество. Но сейчас они там без меня, похоже, напортачили.
– Это, наверно, жутко интересно? Кстати, как вас зовут?
– Ах да, простите, – смутился голубоглазый, прижимая трубку к уху. – Забыл представиться. Скурози Михаил Гаврилович.
– Интересная фамилия. А какой объём воды держит ваша плотина?
– Полезная ёмкость – двенадцать с лишним кубических километров, – профессионально ответил случайный собеседник, вслушиваясь, по-видимому, в гудки. – Длина водохранилища – четыреста километров, ширина – тридцать, глубина – почти сорок метров. Ой, извините.
Голубоглазому ответили. Лейла прислушивалась к его профессиональному сленгу. Скурози кого-то ругал, чертыхался. Недовольство его возрастало. Ей же почему-то хотелось слушать и слушать его немного хрипловатый голос. Пытаясь максимально растянуть свои предсмертные минуты, она шла рядом с голубоглазым, который продолжал отчитывать своих нерадивых коллег, мучительно подбирая подходящие слова, явно смущаясь своей случайной спутницы:
– Ты понимаешь, что это… значит? Идиот!.. Я возвращаюсь, короче. Готовьтесь. Уволю к чертовой матери. Ничего не делайте. Только попробуй!.. Я быстро, должно хватить времени. Вы не сможете без меня! Не трогать!!! Я… приказываю! Вернусь, тогда и… Даже не пытайтесь!
Вскоре связь прервалась.
– Вот идиоты, – в сердцах диагностировал голубоглазый, передавая телефон хозяйке. – Чувствую, напортачат, сердце не на месте. Придётся лететь обратно.
– Вы только что приехали, и уже хотите возвращаться?
– Извините, что выражался тут. Да, придётся самолётом обратно, потому что эти кретины могут. В общем, набедокурили.
По-крупному… Да что мы всё обо мне, да обо мне… Мне не хотелось вас отпускать сейчас. Можно хотя бы телефончик.
– Мы поздно встретились, – прошептали её губы. – Непростительно поздно!
Они стояли среди спешащих, снующих туда-сюда пассажиров и не замечали никого. А может, это и есть счастье? Когда две души вырвутся из повседневности, и уже никогда не расстанутся.
