– Я хочу, фывапролд, чтобы остались живы все. После того, что ты натворила, это немыслимо сложная задача. Так вот, через какое-то время после того, как они поссорятся, эта… Пантера выскочит из «жучки». Ты должна максимально оттянуть этот момент. И подать мне сигнал. Запомни, после их ссоры, но перед тем, как она выскочит. Это важно. Я должен вмешаться прежде, чем она хлопнет дверцей.
– Какой ещё сигнал? – всплеснула наручниками инопланетянка. – И где ты будешь в это время?
– Например, сделаешь вид, что тебе жарко и откроешь окно. В «жучке» стеклоподъёмников нет, учти это.
– Подам сигнал, а дальше что?
– Дальше – моя забота, не парься, – с этими словами Плохиш снял с собеседницы «браслеты». – Но учти, если прогадаешь с вызовом, рантепса не получишь, обратно в своё время не вернёшься, будешь вечно скитаться в мироздании вторым номером, двойником, то бишь. Никому не нужным, заметь!
– Может, хватит меня пугать? – взмолилась инопланетянка, потирая запястья.
– Хватит, так хватит, – Плохиш взглянул на часы, собрал в охапку серебристые кольца и сложил их в кожаный «дипломат». – Всё, пора, по коням! Бегом, мы можем опоздать!
Минут через пять после того, как Плохиш с дипломатом и инопланетянка в ворованном костюме вышли из бутика, к выходу подъехал микроавтобус. Увидев идеальный порядок в магазине, вбежавшая вслед за полицейскими вторая продавщица растерялась:
– Клавк, а где… это… чудовище?
– Ты о чём, Машунь? – недоуменно посмотрела на неё коллега.
Перезагрузка файлов
Он был готов к чему угодно, только не к этому. Его угостили сигаретой, он и растаял… Рохля!
Потом – бац! Взмах руки – и вместо бороды жуткая боль на подбородке, словно тупым лезвием по сухой коже. Это как фотовспышка безбашенного папарацци во время супружеской измены, даже ещё круче. С него прилюдно сорвали одежду! Всю, вместе с нижним бельем! Позорище!
Кирилл огромным усилием воли подавил в себе желание вышвырнуть нахалку из салона. Этого делать было нельзя. Привлечь внимание окружающих было равносильно провалу всей операции.
Хотя операцию и так можно было считать проваленной. Атас, причём – полный!
Откуда взялся этот «потрошитель в юбке»? Да ещё в такой момент! Довольно симпатичный, надо признать, потрошитель. И, кажется, знакомый Кириллу. Где он мог видеть это лицо?
Что она говорит? В час по чайной ложке?… По какой ложке? Господи, этого не может быть! Никогда!
Девушка из его прошлого! Кто бы мог подумать! Более идиотское стечение обстоятельств представить трудно.
В такой растерянности ему ещё не приходилось бывать. Униженный, оскорблённый… полностью раскрытый. Конспиратор хренов.
Вначале он, конечно, пытался быть невозмутимым. Но какой в этом толк? Особенно в сравнении с тем дерьмом, в которое по самые ноздри его усадила эта… девушка из прошлого. Да, да… Самим фактом своего внезапного появления в машине. Просто взяла и появилась.
Маринелла, откуда ты здесь?!
Он чувствовал, что чертовски смешон, и… ничего не мог противопоставить. Кирилл лежал на лопатках, а она праздновала победу.
Говорила про сына, про Ольгу Рысс, которая сегодня не появится здесь на своем «Гетце», поедет по другой дороге… Оказывается, они подруги. Зрасьте, приехали!!!
Короче, всё накрылось медным тазом. И – ничего не обломится!
В его мозгах всё окончательно затуманилось: верблюд, «Гетц», Рысс, очертания гор вдоль побережья Иссык-Куля… Без второй сигареты здесь не разобраться никак.
Что? У него, Кирилла Ватуляна, есть сын? Ватулян-младший?
Она ничего не путает? Возможно ли такое?
Признаться, он испытал облегчение, когда увидел в зеркале приближающуюся Лейлу. Только… чем она могла помочь? Наломать дров – это пожалуйста, а помочь…
Сидел и молчал, глубоко затягиваясь. Весь в сигаретном дыму.
Лейла влетела в салон, как фурия. Достала пистолет.
Дура! Стёкла не тонированные, все видят ствол, дура и есть дура. Пришлось вмешаться. Если всё и так катится под откос, зачем ещё подталкивать-то?! Соображать надо!
Кажется, он не стеснялся в выражениях. По глазам сообщницы понял, что она ни перед чем не остановится. Он, пожалуй, тоже…
– Ну и накурил ты. Дымно у тебя, Кир! – с этими словами Маринка опустила стекло. – Пусть проветрится, вы не против?
– Ещё как против! Закрой окно, швабра! – прошипела сзади по-змеиному Лейла. – Живо!
– Ну, хоть пару вдохов-то можно сделать? Я в обморок свалюсь!
Окно было закрыто, но вскоре дверца сзади Кирилла щёлкнула, и кто-то четвертый протиснулся в салон.
– Привет, соратники, – раздался мужской скрипучий голос сзади. – До вокзала не подбросите, фывапролд?
– Я уже занят, – буркнул недовольно «водила». – Лови следующего! А пока выскочи по-шустрому.
– Мне очень надо, – не унимался незваный пассажир, лица которого Кирилл так и не рассмотрел. – А поблизости одни коляски с мамашами
– Ты чё, егерь, уши не выстриг? – не церемонясь, «пригвоздила» Лейла соседа. – Тебе ж сказали, опоздал!
– А по-моему, я как раз вовремя! – уже другим голосом озадачил всех сидящих новоявленный пассажир. – Если не ошибаюсь, речь идёт об Ольге Рысс и двух отпрысках.
Кирилл попытался оглянуться, чтобы рассмотреть обладателя скрипучего голоса, но у него ничего не получилось.
– Гонишь! – выдохнула Лейла. – Вы что, сговорились?
– Конечно, ячсмитьбю, мы в паре работаем, – продолжал скрипеть новый пассажир. – Маришка решила расстроить ваше похищение. А я подумал, зачем мешать, если с этого можно нехилую капусту срубить! Мы же деловые люди, не так ли?
– Ты что затеял, старый крендель? – взвилась «юлой» девушка из прошлого. – Мне сказал, чтоб я тебе знак подала, когда.
– Ты отлично справилась со своей задачей, – перебил её «скрипучий». – Теперь можешь сваливать отсюда на все четыре! Мы будем вести деловой разговор, при котором твоё присутствие вовсе не обязательно. А в качестве доказательства, что я не гоню, вот.
Кирилл расслышал сзади шуршание бумаг, попытался вторично повернуться, при этом его взгляд выхватил несколько фотографий в руках Лейлы. Вскоре сообщница сама протянула ему снимок, на котором он разглядел связанных по рукам и ногам Ольгу Рысс и двух мальчишек. Скотчем были заклеены их рты, в глазах читались отчаяние и ярость.
Марина вырвала фотографию из рук Кирилла, взглянула на неё и кинулась через спинку сиденья и подголовник на того, кто принёс фотографии в салон:
– Ах ты… старая гниль! Ты что мне говорил в бутике, а? Мы о чём с тобой договаривались. Ведь это же лю.
