Марина вскочила из-за стола, уронив стул:
– Я, конечно, в реальностях не очень ориентируюсь! И в континуумах этих мне сложно разобраться. Но я мать. И без своего сына никуда не уеду! Ни на какой континент сумчатых животных! Верните мне моего сына! Иначе я сейчас пойду и заберу его сама. И никто меня не остановит!
– Ты хочешь отнять сына у себя самой? – переспросил её Жидель, доставая сотовый телефон. – Нарисоваться в их жизни, длорпавыф, подобно сестре-близняшке той Марины? И что ты ей объяснишь? Изволь это сделать сначала по телефону. Потому как если будет контакт, вы обе погибнете. Про аннигиляцию я уже говорил, повторяться не буду.
С этими словами профессор набрал номер и протянул телефон Марине. Дрожащими руками она взяла его и приложила к уху. Гудки ударяли в барабанную перепонку подобно лазерному лучу.
– Привет, Ольк, это ты?
Услышав свой голос в трубке, Марина выронила телефон, профессор кое-как успел его поймать, извинился, сказав, что ошибся номером.
Марина медленно опустилась на стул, который к тому времени Бронислав успел поднять и подвинуть ей под колени.
– Ну что, каково это – быть вторым номером? Фактически – клоном. Пойми, душа моя, – профессор чуть не ткнул себя вилкой в грудь. – Если бы это была не ты, а другая женщина, тогда никаких проблем не возникло бы. Но это – ты, его, Лёвчика, настоящая биологическая, я подчёркиваю, мать. Ему, Лёвчику, с ней так же хорошо и уютно, как с тобой! Смирись!
– Как же я могу с этим смириться?
– Как смогла решиться путешествовать во времени, йцукен, так и смирись, – отрезал профессор. – При подобных путешествиях случаются катаклизмы и покруче! Пробить эрмикт-сферу планеты – это тебе не фунт изюму съесть! Сама виновата!
– Не может быть, чтобы не было выхода! – Марина сжала кулачки. – И я найду его непременно.
Бронислав сидел, отрешённо ковыряясь вилкой в салате и пожирая глазами снующих туда-сюда официанток. Казалось, его перестал волновать факт «двойного» существования.
– Насколько я понимаю, – раздумчиво заметил он, подняв к глазам на вилке ломтик сыра, – внешне мы с Мариной ничем не отличаемся от своих двойников, правильно?
– В общем, да, – кивнул профессор, промокая губы салфеткой. – Только я могу вас различить, больше никто. Ни один ДНК-тест не в состоянии.
– Значит, у кого окажутся документы, паспорт, кредитки, водительское и так далее – тот и будет…
– Боже, когда ж ты вразумишь этого революционэра?! – Жидель сложил ладони лодочкой и поднял их кверху. – К чему привлекать, длорпавыф, полицию, паспортный стол и прочую надстройку? Я ведь только что разжевал: если вы хотите пойти столь кровавым путем, как большевики в начале прошлого века, то только заикнитесь, ячсмитьбю, и я тотчас помещу этих бедняг в Мышеловку. Классовая вражда – пережиток, от которого надо уходить. Им никто ничего не объяснит, они будут висеть на стене и мучиться. Это будет на вашей совести, но я не проговорюсь, клянусь!
– О, господи, – чуть не взвыла Марина. – Неужели нельзя как-то по-другому? По-семейному, что ли?
– Нельзя, душа моя! Встретившись с той Мариной, ты рискуешь уничтожить и себя, и её. Оставив Лёвчика сиротой. Одна и та же материя… сама понимаешь. Так что, вагоновожатые, выбор за вами. Но, похоже, сделать его сейчас вам не дадут.
Лицо профессора окаменело, он привстал, отодвинув тарелку с жюльеном. Его собеседники насторожились и посмотрели туда, куда и он.
– Не смотрите туда, прошу вас, карабинеры. Быстро поднимаемся и уходим через запасной выход. Официанта я беру на себя.
– Хорошо, а что стряслось-то? – поднимаясь, поинтересовался доктор. – С чего вдруг такая спешка. Мир, вроде, спасён.
– Вероятность этого варианта была – один на тысячу двести восемь, я решил ею пренебречь, но почему-то именно эта сотая доля процента и выпала нам. Будущие супруги Юрковские пожаловали именно в это кафе! Линяем через кухню, встречаемся у гардероба. Все нюансы беру на себя!
– Так может, стоит договориться? – неожиданно предложил доктор. – Полюбовно, так сказать. Если я правильно понял, это единственный способ сосуществовать вместе возле сына… Чтобы никто не пострадал, ни мы, ни они. Самый гуманный способ.
– Что? Гуманный? – профессор оторопел. – Ты слышишь со стороны, что несёшь, йцукен? Марш из-за стола, я сказал! Быстро!
Марина в нерешительности поднялась, но, увидев знак Бронислава, снова опустилась на стул.
– И не подумаю! – решительно заявил доктор. – Я дождусь их здесь!
Жидель достал из внутреннего кармана зелёную пластинку.
– Я тебя предупредил, пеняй на себя! Последний раз прошу по-хорошему. Считаю до трёх, раз… два.
Бронислав не стал дожидаться, когда профессор скажет «три». Резко схватив того за запястье, он крутанул его руку, и в следующее мгновение пластинка была у него. А ещё через секунду она, заискрив, сломалась в его сильных пальцах пополам.
– Ты эту считалку мышам своим считай, а меня на понт не бери!
Профессор так и остался сидеть с открытым ртом, когда Бронислав, сложив всё, что осталось от альфа-контура, себе в карман, поднялся из-за стола. Порыв Марины идти вместе с ним он оборвал жестом:
– Думаю, тебе лучше дождаться меня здесь. Если увидишь предшественницу, запомни главное: нельзя её касаться. Остальное всё не смертельно. Мало ли людей живет на этой планете, похожих друг на друга?
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – пожав плечами, она осталась сидеть, глядя на ошарашенного профессора. Потом вдруг вскочила: – Нет уж, лучше я на крыльце тебя подожду.
– Тогда выжди немного, а то вторая Марина на подходе, – предупредил он и направился к выходу из зала.
Если бы не левый глаз!
Выйдя на свободу после двухнедельного заключения, в чём-то возмужавший «Терминатор» решил вернуться на место своего прибытия в эту реальность, на так называемый «перекрёсток миров». Дом, в котором он сначала оставил связанными хозяина и газетчицу, и в который потом его привёз Юрковский; дом, откуда стартанула с помощью его рантепса идиотка-авантюристка, а невропатолог потом его сдал Жиделю, словно трофей. Интуитивно чувствовал, что узел всех противоречий – здесь, в этом неказистом домишке.
Надо признать, успел он вовремя. Юрковский как раз запер его предшественника в своём джипе марки «Куга», лишив рантепса. Просто присвоил чужое, будто так и надо!
Гнида! Отдай, это ж не твоё!
Не смог бедолага в тот момент сдержаться. Когда доктор с газетчицей отправились в избу, выбрался из укрытия и направился к джипу. Поймал себя на том, что – отбери он сейчас рантепс у невропатолога и журналистки – и ничего страшного не произойдёт!
Так-то оно так, но и он исчезнет, не сможет «отчалить» в будущее, поскольку аннулируется целый виток времени, начиная с появления его в Мышеловке. Хотя то, что затеяла эта авантюристка, нарушало все законы мироздания, все континуумы рвались в одночасье. Смотреть на это сложа руки – пытка!
