– Стоило, Васюта! – она остановилась посреди вестибюля и развернулась к нему лицом. – Ты ещё сто лет будешь на вторых ролях, играть в массовке. Как ни крути, твой учитель – твой же конкурент. Тебе не я одна об этом говорю. Визиты из будущего об этом свидетельствуют! Жидель – это тормоз, пойми!
– Что? Визиты? Откуда ты про них знаешь? Ах, да – это Данила с тобой поработал? – догадался парень, схватив Тамару за плечи. – Скажи, ты спала с ним?
– Что я слышу? Мальчик начинает ревновать? С кем я спала? – загадочно улыбнулась девушка, посмотрев по сторонам. – Какой ещё Данила?!
– Не прикидывайся! – затопал ногами парень. – С тем, кто был вместо меня ещё неделю назад. Это моя копия, его невозможно отличить.
– Разве это был не ты, Васюта? У тебя раздвоение личности? Ты меня ревнуешь к самому себе? Очнись!
Она стремительно развернулась и направилась в зал. Девушка так проворно двигалась между столиков, что Торичео с трудом за ней успевал. Затормозив возле рыжебородого мужчины и симпатичной блондинки, Тамара извинилась и, запинаясь, кое-как произнесла:
– Извините, ради бога… Дело в том, что архивариус или… Данила-мастер… велел вам передать, что Торичео… вместе с Жиделем…
– Девушка, вы меня простите, – перебил её тотчас рыжебородый, – но я не знаю никаких архивариусов и Жиделей… А уж Данилу-мастера со времён прочтения сказок Бажова не встречал. Честно-честно.
Заворожённый Торичео хлопал глазами, слушая диалог. Тамару ничуть не удивляло сходство сидящих с теми, кого полчаса назад она же превратила в ничто в кабинке лифта профессорского дома простым нажатием кнопки контура.
– Что ж, в таком случае прошу меня простить, – Тамара развела руками и лучезарно улыбнулась, – наверное, я обозналась.
– С каждым бывает, – успокоил её рыжебородый.
Отведя Торичео в сторону, Тамара глубоко вздохнула:
– Ну что, убедился? Всё чисто. Эти – не при делах. Никаких свидетелей. Только твой Жидель – последний «тополь на Плющихе» остался. Вся ситуация под контролем.
– Я не позволю тебе сделать это! Ты не. – задохнулся Торичео, но девушка его отодвинула.
– Ты спрашивал, спала ли я с ним? Вопрос, конечно, интересный. Кого ты имеешь в виду? Вас трое было. Лично мне приглянулся бомж с бельмом на глазу. Он как-то убедительней вас всех показался.
– Что? С бельмом? – Торичео едва устоял на ногах. – И он с тобой успел поработать?
– Да кто со мной только не работал! – Тамара внезапно жестко отодвинула парня. – Погоди-ка, не мешай… Кое-кто, кажется, уже пописал. Пора, Васюта, час пробил! Видишь его?
– Вижу, – как во сне промямлил парень, разглядев учителя в вестибюле. – Но его нельзя.
– Не мешай лучше!
Торичео видел лишь альфа-контур в руках Тамары. Он понял, что ему её не остановить, слишком уверенно она направилась к профессору, который, поправляя в эту минуту пиджак, не глядел по сторонам. Парень на ватных ногах поспешил за девушкой. Перед глазами в замедленном ритме колыхалась пышная прическа Тамары. Расстояние до девушки увеличивалось.
Вот она в нескольких метрах от профессора, поднимает руку, ещё секунда и… Нет, ему никак не дотянуться до неё. Кажется, это всё.
В последний момент со стороны входных дверей к профессору кинулся незнакомый молодой человек, схватил учителя за воротник, заслонив его тем самым от вспышки контура. Бедняга растворился в одночасье, а Торичео, наконец, настиг и кое-как повалил Тамару на пол.
Контур откатился к ногам насмерть перепуганного учителя.
Когда прибывшей психобригаде удалось «утихомирить» и увезти чересчур взбунтовавшуюся Тамару, бледный профессор подошёл к ученику.
– М-да… не думал, что это так неприятно. Вот и ты отличился, юбьтимсчя. Спас мне жизнь фактически. А я, признаться честно, побаивался тебя. Про неё – вообще не думал.
– Боялись меня? Что вы, Юр-рий В-валентинович! – заикаясь, произнёс ученик. – Это я со страху ч-чуть не… когда вы были в Мыш-шеловке.
– Кстати, ты так болезненно среагировал, когда я раскрыл твой секрет. Ну, помнишь, насчёт натюрморта?
– Простите меня. Вы, как всегда, оказались правы, я увидел на картине её. Увидел и испугался. А насчёт того, что вас спас… Это лишь малая толика от того, что сделали вы для спасения мира. Человечества.
– Ну, ну, коллега. Ты никогда не умел произносить высокопарных слов. Стало одной картиной больше на стене Мышеловки. Только и всего.
– Да, ещё один ноктюрн. Этот… случайно подвернулся…
– Думаю, неслучайно. Кирилл Ватулян – потенциальный киднеппер. Я предысторию просмотрел. Пусть он не совершал преступления в данной реальности, юбьтимсчя, но был морально готов к этому. Не вмешайся эта… как её. Марина, – он бы вырубил двух пацанов из баллончика, рискуя сделать их инвалидами, а то и убить совсем. Так что, думаю, натюрмортом он стал вполне заслуженно. Пусть теперь повисят парочкой.
– Вам виднее. Выходит, неслучайно. Вы ещё не знаете. – спохватился Торичео. – Картины не две, а четыре. Марина с Брониславом также на стене. Тамара их… натюрмортами сделала.
– Какие Марина с Брониславом? – напрягся профессор. – Первые или вторые?
– Те, – замялся ученик, – которые уже попутешествовали.
Услышав ответ, Жидель облегчённо выдохнул и схватился за бородку.
– Пусть это прозвучит несколько цинично, Васятка, но они сами выбрали свою участь. Сами полезли на рожон! Впрочем, возможно, через некоторое время они одумаются, и я их верну обратно. Но не сейчас.
– Вы великодушны, как все великие.
– Прекрати немедленно, йцукен. Какой я великий? – горько усмехнулся Жидель. – Такого. простейшего и очевидного варианта предвидеть не мог. Я имею в виду нейролингвистическое программирование твоей Тамары. Грош мне цена как стратегу и тактику. Где гарантия, что этот Данила-мастер одну её запрограммировал? Может, кто-то вынашивает ещё планы, выбирает время и место для нанесения удара. Всю жизнь, получается, надо жить с оглядкой. Перехитрил, выходит, ты меня в будущем-то.
– Это был не я, – замотал головой парень. – Клянусь.
– Пока ещё не ты. – кивнул профессор.
