Или же, в могиле лежит не он?
От последнего предположения я похолодела.
Человек, способный разыграть собственную смерть, да так ловко, что в неё все поверили – это не просто подлец и мерзавец, это монстр!
И я вышла за него замуж. Дура.
– Послушай, Никита, – попыталась я с ним как-то оттянуть время и придумать, как мне добраться до собственной сумки с телефоном. – Давай не станем ничего усложнять. Как я поняла, тебе помогли начать новую жизнь… Так вот, начни… Не нужно никому мстить и пытаться портить судьбы…
Я знала, что он посмеётся над моими словами, и не воспримет их всерьёз. И пусть. Я сейчас хотела потянуть время, пока мой мозг судорожно искал решение.
– Глупенькая детка, – рассмеялся он, как я и предполагала. – Есть вещи, которые нельзя прощать. Как, например, ты. Я тебя не прощу за то, что ты легла под этого мудилу. Ты! Что должна была нести по мне траур, ходить на мою могилу и молиться в церкви! Но вместо этого ты быстро стала шлюхой Севастьянова! Быстро раздвинула перед ним ноги! Этот мудак за всё ответит!
– Не называй его так! – вскинула я подбородок. – Алекс – прекрасный человек! Не ровня тебе, Никита. Алекс настоящий мужчина, который не боится ответственности, делает поступки, широкие жесты и не лжёт. Слышишь? Он никогда не лжёт.
– Ну, всё, сука, ты напросилась! Считай, ты навсегда попрощалась со своим хорошеньким личиком!
Он встал и выхватил из кармана пиджака острый нож!
Он сделал шаг ко мне и выбросил вперёд руку.
Блеснуло лезвие буквально в сантиметре от моего лица!
Что?
Нет, нет и нет!
Забралась с ногами на диван и прижалась спиной к стене.
Божечки! Помогите мне!
Адреналин бешеными дозами вбрасывался в мою кровь, заставляя сердце биться нестерпимо быстро.
– Немедленно брось нож, Бронецкий!
Мы одновременно повернули головы, и я едва не завопила от радости и облегчения!
– Алекс… – пропищала я, сползая вниз.
– Севастьянов, ну, тварь! – прорычал Никита и бросился на моего мужчину!
Алекс отбросил в сторону огромный букет цветов, что принёс для меня и, напружинив ноги, ловко ушёл от смертоносного удара!
Я в страхе замерла и прижала руки к груди, молясь всем святым, чтобы Алекс не пострадал.
Плавные движения моего Защитника были похожи на танец.
Он был сосредоточен, не резок. Все движения чёткие и отработанные до автоматизма. Он словно не испытывал страха.
И всё закончилось очень быстро.
Каких-то пара минут и Бронецкий без оружия лежит на моём полу лицом вниз, брызжет слюной, сыплет на наши головы проклятия и извивается как уж.
Алекс, словно опытный борец, схватил его удушающим приёмом и отправил в царство принудительного сна.
Потом он поднялся, оттряхнул брюки, оправил пиджак и невозмутимо произнёс:
– Я знал, что должен приехать раньше. Не мог больше ждать. И как вижу, я вовремя.
– Алекс… – я не могла нормально дышать, но через вдох, затараторила: – Он хотел убить тебя!.. Сказал, что ему помог Лобанов… разыграть его смерть на свадьбе…
– Шшшш… – приложил он палец к губам. – Всё хорошо, малыш.
Потом он достал телефон и коротко произнёс:
– Вызови полицию. Бронецкий жив. Обезврежен и отдыхает в квартире Катерины.
А потом поднял огромный букет белых роз и протянул их мне.
– Катя, теперь я понимаю, что тебя одну нельзя оставлять. Никогда.
Из комнаты вдруг выбежал Илья, заплаканный и перепуганный.
Положила цветы на диван и обняла брата.
– Илюша, родной, всё хорошо…
– Он ударил тебя! Он сделал тебе больно! Я видел, видел! – закричал ребёнок, находясь в ужасе от того, что кто-то посмел поднять на меня руку. – Дядя Никита ведь умер!
– Он ударил тебя? – прорычал Алекс.
И я не стала делать вид, что такая вся сильная женщина. Нет, я не сильная. Я хрупкое и нежное создание, которому нужна постоянная защита.
– Да, он душил меня, а потом ударил. По лицу. Больно ударил.
Взгляд Алекса, который прошёлся по мирно спящему Бронецкому не обещал тому ничего хорошего впоследствии.
И пусть. Он заслужил.
* * *
Катерина
Полиция приехала быстро и увела уже очнувшегося Бронецкого.
Он возмущался и грозился мне и Алексу отомстить и не оставить всё, как есть. Называл меня гадкими словами и тогда, Севастьянов сделал то, что должен – сломал одним ударом Бронецкому челюсть.
Когда полицейские опешили от такой наглости, он заявил:
– Неудачно упал, когда убегал от представителей закона.
Так и внесли в протокол его травму.
Когда мы остались одни, я напоила брата успокаивающим чаем и уложила спать.
Вернулась в комнату к Алексу, что терпеливо ждал меня.
Мы молчали, пока я не выдержала и протянула его письмо.
– Скажи, все твои слова здесь… правда?
Мой Защитник нахмурился, но ответил:
– Здесь нет ни капли лжи, Катя. Каждое слово – чистая правда.
– И ты, правда, любишь… меня?.. – прошептала я и опустила взгляд вниз.
Он приподнял моё лицо за подбородок и обвёл большим пальцем мои губы.
– Люблю Катя. Сильно.
Его ответ прозвучал искренно, без лишних слов.
– А ты? – спросил он меня.
Сглотнула и ухватилась за его руку. Переплела с ним пальцы и выдохнула:
– Люблю…
Положила его руку на свой ещё плоский живот и добавила:
– И он тоже любит…
Он глубоко вздохнул, нахмурился. Посмотрел на свою руку на моём животе, потом в мои глаза и неверяще прошептал:
– Ты беременна?
– Да, – ответила сразу и робко улыбнулась. – Узнала, когда была в отъезде.
Несколько секунд Алекс молчал, затем привлёк меня к себе и сказал, вложив в свои слова всю свою страсть:
– Я не отпущу тебя, Катя. Я не в силах изменить прошлое, но я могу лишь пообещать тебе, что мы вместе построим радужное и счастливое будущее. Ты, я, твой брат и наш… ребёнок…
– Алекс… – прошептала и потянулась к его губам.
Но он взял моё лицо в свои ладони и договорил:
– Обещаю, малыш, я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы ты никогда не пожалела о нас. Чтобы не приготовило для нас будущее, чтобы ни случилось, знай, я всегда буду рядом с тобой. Любимая моя. Катенька.
