Шаги я разучивала просто так, в качестве разминки, потому что сидеть безвылазно в комнате не было никаких сил, а переступать порог было страшно. Совершенно иррациональное чувство, учитывая, что всю банду, подчинявшуюся Ормеру, переловили, посадили, а кого-то уже и казнили, но перебороть себя у меня не получалось. Да не очень-то я и старалась. Организму нужно было время: переварить все свалившиеся на него катаклизмы — лучше уж я отсижусь в уютном доме под присмотром квохчущей Неиллы, чем буду насиловать собственную психику и вытаскивать себя за шиворот на улицу. С моим характером стать затворницей мне все равно не грозит. Еще месяц-другой — и захочу выйти наружу, никуда не денусь.
Тем более, что скоро приём в мою честь. Там-то однозначно придется показаться. Ее величество собиралась награждать отличившихся во время расследования, и в особенности ей было любопытно взглянуть на меня, «храбрую девушку, не побоявшуюся бросить вызов злоумышленникам».
О том, как на самом деле я тряслась всеми поджилками, пожалуй, промолчу, чтобы не расстраивать королеву. Если ей приятно думать, что я терминатор в кринолине, то пусть. От меня не убудет. После всего пережитого я совершенно не волновалась из-за таких мелочей, как знакомство с королевой. Дважды чудом избежать смерти кого угодно сделает фаталистом. Так что и ежедневные примерки я сносила философски, даже новую моду приняла без особых возражений.
Королевский приём — не то место, где можно демонстрировать свою оригинальность. Поэтому пришлось втискиваться в русалочий хвост — который модистка, зная мою уклюжесть, расставила до предела возможного — и терпеть корсет. Впрочем, пока я стояла неподвижно, платье мне даже нравилось. Глубокого синего цвета, на бордовой подкладке, что виднелась в разрезах расклешенных рукавов и воланами переливалась на юбке ниже колена, со скромно прикрытым белоснежным кружевом декольте. Ничего лишнего, никакой провокации. Все строго по регламенту.
Спускалась я по лестнице к ожидавшему меня в холле Ладинье, держась за перила крепко и панически. Могла бы — и второй рукой тоже вцепилась бы, вереща: «Оставьте меня дома, не хочу я никуда!» Вопреки ожиданиям, за прошедшие пять дней лучше мне психологически не стало — свежий воздух у меня по-прежнему ассоциировался с опасностью. Пусть даже был он не таким уж и свежим и остро пах сероводородом.
— Не бойся, я буду рядом, — шепнул Дейрон, предлагая мне локоть и не без усилия отрывая от перил. Я кивнула… Пару раз на всякий случай, убеждая то ли его, то ли себя в своей вменяемости и спокойствии. Враньё, конечно же, но выбора у меня особого не было. Королеве не отказывают, от приема в свою честь тем более откосить не получится.
В районе королевского дворца я ещё не бывала. От города территорию отделяла высокая решетка символического вида. Между прутьями запросто просочился бы худой подросток. Только вот, присмотревшись, я заметила на металле темное марево, чуть колыхавшееся, когда мимо проезжала очередная карета.
— Ограда под каким-то заклинанием? — со знанием дела уточнила я, с любопытством глядя в окно. Все же тёплая рука Дейрона, в которую я как вцепилась еще дома, так и не выпустила до сих пор, внушала мне уверенность. Даже страх перед открытыми пространствами немного поблек. Ладинье кивнул.
— Я лично зачаровывал, — лаконично пояснил он. Что ж, теперь ясно, что лучше к решетке не прикасаться.
— Табличку бы повесили, что ли. «Не влезай — убьёт», — пробурчала я.
— Не убьёт, лишит сознания и пошлёт сигнал в ближайшее отделение полиции, — серьезно возразил Ладинье. Мне оставалось только плечами пожать. Конечно, в таком случае табличка совершенно без надобности, а как же.
Дворец сиял.
Карета высадила нас у огромной клумбы, довольно далеко от построек, и уехала. Дальше предполагалось идти пешком, что в модном платье было той еще пыткой, но я почти не замечала неудобств. Сумерки уже спустились, а вторая луна еще не взошла, и в полумраке нежно светились миллионами светлячков развешанные на деревьях гирлянды. Мы шли по мерцающей аллее, как и десятки других приглашённых, а перед нами медленно и величественно выплывала из-за густых склонённых ветвей белоснежная громада королевского замка. Эффектно подсвеченный снизу яркими прожекторами, поблескивающий оконными проемами и открытыми галереями — он напоминал одновременно воздушный ампир и солидную готику, стремящуюся в небо острыми шпилями.
На то, кажется, и был расчёт: подавить всяк сюда входящего, чтобы прониклись величием и пикнуть не смели от восторга.
Я так точно прониклась.
Под ногами похрустывал мелкий, плотно утоптанный гравий, так что каблуки в нем почти не вязли. Бархатистый рукав длиннополого сюртука под моей ладонью успокаивал. Если что, Ладинье рядом и не даст меня в обиду.
К тому же, кто посмеет причинить мне вред на приеме у ее величества? Там же охрана, и приглашённые, и придворные… Я старательно себя успокаивала, да и настойка, выданная мне Неиллой перед выходом, похоже, начинала действовать. Резко пахнущей валерианой жидкости экономка мне налила не скупясь, не менее получашки.
— Ты справишься, — шепнул Ладинье, когда мы поднялись по широченной лестнице и вместе с остальными высокими гостями влились через распахнутые створки врат в приемный зал. Как и в театре, здесь полагалось сдать верхнюю одежду, если таковая имелась, а после пройти магический сканер на предмет артефактов и оружия.
Наличие как одного, так и другого приравнивалось к измене, и пронёсшего на прием зачарованную брошку, например, запросто могла ждать казнь за предательство короны. Потому дамы на подобные мероприятия собирались особенно тщательно, чтобы ни малейшей эманации магии от их причёсок и платьев не исходило. Своя, врождённая, не в счет.
Подъем по лестнице стал для меня отдельным квестом на выживание. Поднять ногу на ступеньку, да чтобы при этом не треснула юбка, можно было только привстав на цыпочки другой ногой и согнув ту в колене. Если бы не спасительный локоть Ладинье, я бы точно пересчитала все ступеньки в обратном порядке головой.
— Какая зараза придумала этот фасон? — старательно улыбаясь, сквозь зубы процедила я, наконец добравшись до самого верха и выдохнув с облегчением. О том, что придется еще спускаться, я старалась не думать.
— Они повторяют за тобой, — едва слышно шепнул мне Ладинье. — В меру разумения и приличий.
