Панкратьева повесила трубку.
«Во, попал! – подумал Зотов. – Неужели влюбился»?
Любовь в его планы никак не входила.
Конечно то, что сказала ему Панкратьева, особенно про потерянные души, весьма его обеспокоило. Что-то такое он уже где-то читал. Надо будет поискать и всё проверить. Но больше всего его обеспокоило своё отношение к ней. Он больше не хотел ломать ей шею, рвать её на части. Он понял, что вернуть её не так-то просто, наверное, гораздо сложнее, чем завоевать при их первой встрече, и почувствовал себя тем самым пресловутым дедом из сказки, который разбил золотое яичко.
«А ведь я люблю Анну Сергеевну Панкратьеву»! – решил Зотов Александр Васильевич и поймал себя на серьезном желании завоевать эту женщину честно, без использования запретных методик.
Работа над ошибками. Дом
Новую квартиру Анна Сергеевна Панкратьева купила незадолго до Нового года. Правда, получить кредит под залог своей старой квартиры, ей не удалось, однако один из ее знакомых банкиров, зная Панкратьеву не первый год, предложил ей в долг свои собственные деньги под вполне приемлемый процент и безо всякого залога. Кроме того, ей удалось обойти всех посредников, выйти непосредственно на застройщика и в личной беседе получить у него приличную скидку от стоимости обозначенной в бюллетене недвижимости.
Свою дорогущую спортивную машину она продала в рекордно короткие сроки, за три дня. Хотя это неудивительно. Машина была с небольшим пробегом и в идеальном состоянии. Взамен она купила себе недорогую маленькую скромную японскую машинку, простенькую, но маневренную, приёмистую и вполне вместительную. Даже Федька в ней на заднем сидении поместился. Разница в цене вся ушла на покупку квартиры. И если бы не условия невозможности возврата денег за новогоднюю поездку, то никуда бы они с Федькой конечно не поехали, а понесли бы и эти денежки в офис застройщика.
В результате всей этой бурной деятельности двадцать пятого декабря Панкратьева приехала в офис застройщика с чемоданом денег, а уже двадцать шестого они вместе с Федькой ходили по новой квартире и гладили голые бетонные стены, обсуждая в какой цвет эти стены красить, какой пол настилать, какую плитку выкладывать и какую закупать мебель.
Панкратьева понимала, что въедут они сюда еще очень и очень нескоро, но радости ее не было предела. Все в этом помещении радовало и соответствовало её давним мечтам. Когда она увидела эту квартиру не на плане, а вживую незадолго перед покупкой, Панкратьева вспомнила свой давешний детский сон. Сон этот периодически повторялся и сопровождал её практически всю жизнь. Ей снилась огромная комната с соломенного цвета дубовыми полами. В комнате было много окон с белыми полупрозрачными хлопковыми занавесками. Занавески развивались на сквозняке, а Панкратьева сидела на полу совершенно счастливая.
Вот и в новой квартире как в том сне имелась огромная гостиная с пятью окнами. Панкратьева представила, как всё это будет выглядеть после отделки, и зажмурилась. Её не покидало ощущение, что она где-то долго плутала, а теперь вернулась домой. Вот он дом её мечты, дом её сердца, просто родной дом. Панкратьева прислонилась лбом к стене, с лица ее не сходила блаженная улыбка.
Федька радовался вместе с матерью. Больше всего ему понравился прилагавшийся к детской спальне собственный отдельный санузел.
– Наконец-то у меня свой горшок будет и ванна. Буду в ней лежать весь в пузырях и учебники почитывать, – мечтал он вслух.
– Шиш тебе, а не ванна с пузырями. Душем обойдешься. Дай Бог, мне с долгами рассчитаться и хотя бы на душ тебе заработать.
– Может, мне куда работать пойти? – Федька честно предложил матери свои услуги в деле погашения долгов.
– Посмотрим, ты главное свою основную работу хорошо делай. Я учебу имею в виду.
– Ха! Я ж теперь скоро отличник буду. Видела, какие мне оценки за полугодие светят? – похвастался довольный ребенок.
– Видела, только не понимаю, почему ты эти оценки раньше без моего над тобой строгого контроля получать не мог? – вполне резонно спросила Панкратьева у сына.
– А мне нужно материнское тепло, забота и участие! – Ремень тебе нужен и сильная отцовская рука.
– Тогда зря ты Алика выгнала, могла бы с ним договориться, он бы меня слегка поколачивал на выходных. И денег бы тебе подбросил на ремонт. А теперь вот без пузырей придется мне. Вечно на мне экономят!
Панкратьева обняла сына за плечи и чмокнула в щеку.
– Не переживай, сынок, мы себе нового Алика найдем, лучше прежнего. Вот ужо он тебя и поколотит. Давай-ка я тебя домой отвезу, а сама пойду купальник себе куплю. А то у тебя труселя новые, а я как золушка неумытая рядом с тобой таким красивым буду.
– Мам! А режим строгой экономии как же? – напомнил Федька матери её собственное решение максимально сократить все расходы и ввести в доме режим строгой экономии.
– На купальник у меня заначка осталась малюсенькая.
– Тогда можно мне пока к Павлику? – Федька хитро прищурился.
Панкратьева внимательно посмотрела на него и сделала свирепую рожу.
– Понял, не дурак! Только не бей, – заверещал Федька дурным голосом, зарывая голову руками.
– Не получится, – ответила Панкратьева и со всей силы шлепнула сына по попе. Рука нестерпимо заболела.
– Чего-то попа зачесалась, – удивлённо сказал Федька, оглядываясь по сторонам. – Не знаешь почему?
С этими словами он выскочил из квартиры, а Панкратьева погналась за ним по лестнице.
Отвезя Федьку домой и предусмотрительно захватив с собой шнур от компьютера, она направилась в ближайший магазин и перемерила там все купальники. Панкратьева всегда считала себя стройной, но изо всех самых больших купальников, которые предлагались к продаже, у нее вываливалась не только попа, но и грудь, что было и вовсе странным. Вконец измучив девушку продавца, Панкратьева купила у нее легкий халатик. Халатик, конечно, оказался несколько пикантным, но все-таки передвигаться по номеру в присутствие почти взрослого сына в нем было можно, а главное он не занимал в чемодане много места. Ведь кто их знает эти пять звёзд у чёрта на рогах под пальмами? Люська же сказала, что отельчик скромный. Вдруг там никакие халаты в номерах не положены.
В следующем магазине ее ждал всё тот же широкий ассортимент миниатюрных купальников. Панкратьева окинула директорским взглядом девушку продавца и задала ей провокационный вопрос:
– Девушка, у вас в магазине есть хоть один купальник, который вы сами бы на себя надели? Если есть, то несите.
Девушка задумалась, потом лицо ее просияло.
– Есть! – сказала она, подняв палец кверху. – Наша хозяйка себе оставила, а потом у нее планы поменялись, он так в подсобке и лежит. Сейчас принесу.
Купальник оказался черным в белый горошек и очень напоминал так любимую Панкратьевой куриную лапку. Кроме того, он сел на её фигуру как влитой. Ничего из него не вываливалось и не выпирало. Все что нужно подчеркнуть подчеркивалось, а что не нужно было прикрыто.
