Дымов еще каким-то чудом удерживался на тонкой грани между полной деградацией и минутами просветления. Его еще, непонятно почему, терпела жена и не гнали с работы.
Избавиться от пагубного пристрастия, отказаться от кайфа и эйфории, испытываемых под воздействием адского огня, было практически невозможно. А Зеленый Змий обещал временное забытье, за которое надо было платить очередным погружением в болото, именуемое похмельем. Когда-то этот ад мог трагически закончиться на одной из скамеек, с которой и подобрала его Ирина…
* * *
Настоящее спасение пришло неожиданно, когда Аэлита предложила взять ребенка из детского дома. Он буквально возродился к нормальной жизни. Сознание его, обычно затуманенные алкоголем, прояснилось. Впереди забрезжила надежда. Впереди ждала новая жизнь. Но это случится несколько позже, а сейчас он бежал от совершенно незнакомой женщины, с которой провел ночь, не спросив даже ее имени…
Глава 19
Одна… Совсем одна…
Ирина подошла к зеркалу, стала внимательно вглядываться в свое отражение.
— Что со мной не так? Почему он сбежал, как от прокаженной? — Девушка не могла взять в толк, что неладное происходило не с ней, а с незнакомцем. Тут только она ужаснулась от мысли, что не знает его имени. Набрала номер подруги, та долго не отвечала.
— Ало, Марго, ты что еще в постели?
— Ага… А ты чего подорвалась в такую рань?
— Послушай, как зовут того парня, с которым я ушла.
— Ну, во-первых, ты ушла по-английски, и я не могу знать, с кем. А во-вторых, мне кажется, что к тебе подсаживался один из приятелей Артема. Только я его не знаю. А что случилось?
— Да так. Можешь узнать, кто это был?
— Попробую. — Тишина в трубке показалась вечной. — Ир, он говорит, что понятия не имеет. И вообще тот тип — случайное явление, непонятным образом оказавшееся на вечеринке. Ты что влюбилась?
— Да ну тебя, — Ирина застыла в растерянности. Узнать что-либо о человеке, столь странно появившемся в ее жизни и так же странно исчезнувшем из нее, было практически невозможно. Было грустно. Обидно. И…стыдно от самой себя.
* * *
Подруги сидели в кафе, обсуждая предстоящую свадьбу Риты. Ира слушала веселое щебетанье Маргоши, но мысли ее были далеко. Вчера на работе у нее внезапно закружилась голова, она чуть не потеряла сознание. Ольга, работающая за соседним столом, похлопала ее по щекам и без предисловий ошарашила вопросом:
— Ты случайно не беремена?
Ирина вскинула на соседку удивленные глаза?
— От ветра? — а сама вся зарделась, вспомнив ту странную ночь.
— Ну, не знаю. Просто ты последнее время какая-то не такая, а тут еще чуть не грохнулась.
Дальше проблема не обсуждалась. Однако Ирина все же зашла в аптеку за тестом. Домой не шла, бежала.
Две полоски привели ее в ужас. Этого только не хватало! Всю ночь не находила себе места.
И сейчас счастливое лицо Марго только усугубляло и без того подавленное состояние Ирины. Грузить подругу своими переживаниями не хотелось. Приходилось самой решать, как быть. Мысли о неотвратимости посещения врача не выходили из головы. Но было очень страшно и хотелось только одного: поскорее очутиться дома, зарыться с головой под одеяло и замереть.
По сути это была позиция страуса, зарывающего голову в песок в надежде спрятаться. Именно так и вела себя Ирина, со дна на день откладывая посещение поликлиники.
Маргоша — единственная близкая подруга купалась в лучах счастливого брака. Ей не было дела до Ирины. А та ходила сама не своя, холодея от ужаса при мысли о безысходности своего положения.
Наконец-то все же решилась пойти к врачу.
— Я по поводу прерывания беременности.
— Срок?
— Наверное, три месяца.
— Что-то не верится. Слишком уж округлившийся житвотик для трех-то месяцев. Но проверим.
Вердикт был ужасным:
— Нет, миленькая. Здесь уж и к четырем близко. Так что про аборт и думать забудь. Раньше надо было приходить.
* * *
В послеродовой палате Ирина лежала одна. А рядом с ней вместо одной детской кюветы, стояли две. Две девочки — крохотные и беззащитные, лежали в одинаковых больничных одеяльцах.
Мысли Ирины были безрадостные, упаднические. Завтра обещали выписать. Врач спросила, кто ее встретит. Поток слез красноречивее слов дал понять весь трагизм ситуации.
— Послушайте, Вы можете еще отказаться от детей. У нас такое бывает. У Вас что совсем никого нет?
В ответ — только чуть заметное движение головы из стороны в сторону.
— Ну что же с тобой делать? И молока-то у тебя нет. Может все-таки подпишешь отказ?
Остановить рыдания молодой женщины удалось только успокоительными. Всю ночь она металась в бреду. Утром попросила унести обеих малышек.
Врач подошла к Ирине, протянула какие-то белые листки.
— Вот здесь подпиши.
— Я… Я одну дочку возьму… а с двумя я не справлюсь, — слезы опять полились градом.
— А что же ты попросила унести двоих?
— Да как же Вы не понимаете?! Я не могу выбрать одну из них!..
Врач понимающе кивнула и вышла.
* * *
Бережно прижимая к себе запеленатую в больничное приданое малышку, Ирина вышла на крыльцо родильного дома.
Пасмурный и холодный ноябрьский день соответствовал ее настроению. Что делать, как жить, когда ни одного близкого человека рядом? Но она еще крепче обняла дочку и, не оглядываясь на провожавшую ее медсестру, медленно пошла к тролейбусной остановке.
Маргоша пришла с извинениями — с работы шеф не отпустил. Она успокаивала подругу как могла. А та, ни словом не обмолвясь о своем предательстве к той, второй малышке, тихо утирала слезы, склоняясь над своей Настенькой.
Ирина, осыпая дочку поцелуями, дарила ей любовь, которой бы хватило на двоих. Смогла выдержать эту адскую муку дней 10. Но однажды попросила Риту посидеть с дочкой, помчалась в больницу. Буквально ворвавшись в кабинет врача выпалила:
— Я не могу так жить! Верните мне мою дочку!
— Но ее здесь нет.
— Как нет? Что с ней случилось? Где она?
— Ее удочерили?
— Как удочерили… Кто?!
— Этого я сказать не могу.
Когда Ирина очнулась, медсестра помогла ей встать и, провожая до двери, успокаивала.
— Не плачь. Тебе еще понадобятся силы, чтобы поднять на ноги свою дочурку. И думай только о том, что вторую дочку взяли хорошие люди. Береги себя, ты нужна своей девочке.
