На следующий день Виссарион отправился к одной из своих пассий, Олесе. Без обычных цветов и подарков. Девушка встретила его в полной красе и с широкой улыбкой на лице. Мужчина не ответил на ее приветствие, молча прошел в комнату и отвернулся к окну.
— Васечка, что случилось? — пролепетала Олеся, догадываясь, что его настроение как-то связано с ее вчерашним визитом к нему домой.
— Знаешь, я даже считать не буду, сколько у меня было женщин, — тихо сказал он ей, не поворачиваясь. — Но ни одна из них не была такой дурой, чтобы припереться в мой дом, к жене.
— Я просто хотела как-то разрулить ситуацию…
— Все ситуации тут разруливаю я! — яростно крикнул он, резко разворачиваясь. Олеся от неожиданности сжалась. Василий никогда прежде не поднимал на нее голос. — Запомни это, глупая ты девчонка! — он подошел к ней и взял за подбородок цепкими пальцами, заглянул в испуганные глаза. Ей было больно, но она не посмела вырываться под его жестким взглядом. — Запомни, детка, — процедил он сквозь зубы, — у меня есть семья. Жена и дети. Любимые жена и дети, черт возьми! Я прожил с этой женщиной тридцать лет. Элеонора — моя первая и единственная любовь. Я влюбился в нее в восьмом классе и добивался несколько лет! Она прошла со мной и радость, и горе, и нищету, и богатство, поддерживала всегда и во всем. Благодаря ей я всего достиг в жизни. — Он оттолкнул Олесю и снова вернулся к окну. — У нее больное сердце, уже давно, — тихо продолжал говорить он. — Врачи запретили ей рожать. Но она рискнула. И у меня есть дочь. Я не смел ее просить о втором ребенке. Но она рискнула второй раз. Обманула меня, что пьет таблетки, а сама… Я думал, прибью ее за это! — он со всех сил ударил кулаком по подоконнику. Тот жалобно хрустнул, а Олеся перепугалась еще больше, увидев, насколько этот мужчина силен и опасен. — Девять месяцев кошмара, ждать каждый день, что она… А она ни в какую не соглашалась на аборт! Тем более, что УЗИ показало мальчика. Чуть не умерла в родах. Эклампсия, остановка сердца, она три месяца лежала в коме… Но сын абсолютно здоров. Когда она вышла из комы, я думал придушить ее своими руками, так она меня напугала! Потом сделал себе вазэктомию. Чтобы больше точно никогда не иметь детей. А то с нее станется снова меня обмануть! Ты думаешь, я могу бросить такую женщину? Ради кого? Тебя? — он презрительно усмехнулся.
— Но ты говорил, что любишь меня, — всхлипнула Олеся.
— Конечно, люблю. Каждую ночь, когда мы вместе, люблю. У тебя красивое молодое тело, им невозможно насладиться. И я планирую делать это еще долго.
— А почему бы тебе тогда не наслаждаться телом жены, раз ты ее так любишь? — разозлилась Олеся.
— Так ей нельзя, — пожал плечами Виссарион. — Я безумно хочу ее, каждый раз, как вижу. Но у нее стоит сердечный стимулятор. Врачи запретили любые физические нагрузки. И секс в том числе. Она, конечно, предлагала, и я иногда не мог устоять. Но она задыхалась потом, и это страшно. Я долго терпел. Это было сложно, но предать ее я не мог. А она не хотела, чтобы я мучился, и сама предложила выход. Сказала, что не будет ревновать. Для нее главное, чтобы мне было хорошо. Она знает всех моих любовниц. Те, с которыми я встречаюсь годами, уже хорошо знают ее. Уважают. И уж точно не претендуют на ее место!
— А как же я? Я ведь думала, что мы будем вместе! — всхлипнула Олеся.
— Кому я все это рассказываю? — вздохнул Виссарион, устало потирая виски. — Девочка моя, ну должна же ты хоть что-то понимать? Ты молода, красива, чертовски сексуальна. Я старше тебя в два раза, богат, у меня хорошая крепкая семья. Я пользуюсь твоим прекрасным телом. Ты пользуешься моими деньгами. Мы любим друг друга три раза в неделю. Все! Я сейчас тебя оставлю, а ты подумай хорошенько над моими словами. И когда я приду, ты должна четко все понимать. Если ты согласна с таким раскладом, ты встречаешь меня как обычно, в красивом белье и с улыбкой на личике. Если ты с чем-то не согласна, я тебя тут не держу. Все, пока, — Виссарион стремительно прошел мимо нее на выход.
Олеся сползла по стеночке на пол. Вот так. Все ее мечты рухнули. Какие же эти мужчины сволочи! Как он мог! Она отдала ему свое сердце! А он растоптал его. Вот за что ей такое?
Она прорыдала всю ночь. А через день встречала Василия в красном кружевном белье и с улыбкой на лице. Отныне ее сердце заперто на ключ. Она будет жить в роскоши, хоть и без любви. А потом, кто знает, может, Василий все-таки полюбит ее и откажется от своей несчастненькой мымры.
Глава 11. На краю
Елена.
Сегодня мы всей семьей собирались у свекрови. Первая половина лета — мое любимое время года. Особой жары в нашем городе не бывает, а зелень еще свежая и яркая. Злата уже совсем поправилась, отъелась за пару недель дома, и ничто не напоминало нам о страшном времени в разлуке. Первые дни после усыновления, когда дочь вернулась домой, она ни в какую не отпускала мою руку даже на секунду. Пока не вмешался Максим.
— Злата, чего ты боишься? — спросил он ее однажды, когда мы вернулись домой с прогулки.
— Тети Еси, — тихо ответила дочь. — Забиет?
— Нет. Больше она тебя не заберет. Никогда.
— Потиму?
— Потому что теперь у тебя есть не только мама, но и папа, — серьезно ответил он. А я нахмурилась — ну вот зачем он об этом? Да, он теперь тоже официальный усыновитель со всеми вытекающими последствиями. Но он сказал, чтобы я не переживала по этому поводу. Он, как юрист, со всем этим позже разберется. А теперь, получается, спокойно говорит ребенку, что он ее папа! А потом что? Так же спокойно скажет, что перестал быть отцом?
— Папа? — обрадовалась Злата. — Ты — папа?
— Да. Ты не против?
— Неть, — задумчиво ответила Злата, отцепилась от моей руки и обняла Максима. — Пидем к кьоликам?
— Конечно, пойдем, — Максим подхватил дочь на руки, и они направились во двор.
Мы не разговаривали на тему развода всю неделю, наслаждаясь спокойными вечерами дома. Злата снова пошла в садик, где ее встретили с радостью. Потом я везла ее на занятия с логопедом, на массаж и в бассейн. Максим иногда присоединялся к нам, и тогда мы выглядели образцовой семьей. Но я знала, что рано или поздно придется все прекращать. Я решила сделать это сразу после праздника, который устраивала свекровь. День России — обычно не повод для грандиозного фестиваля. Но, видимо, ей просто захотелось собрать всех за одним столом хоть по какому-то поводу.
В доме кроме нас находились Виссарион с семьей и сестры свекрови с внучками. Дети носились по двору, пока взрослые наслаждались шашлыками.
Разговор вертелся в основном вокруг детей. Только один раз коснувшись парочки взрослых родственников. Я уже и забыла про тетю Варю и Юрика. А у них, оказывается, в жизни были серьезные перемены.
— Вы слышали, да? Про Юрика-то? — обратилась ко мне одна из сестер свекрови.
— Нет, как-то не до него было, — рассеянно ответила я, действительно мало интересуясь этим нервным алкоголиком.
