– Заладила ты со своим отступлением, тошно слушать, – бросил он, поморщившись. – Прямо как Кенсорин.
В желудке что-то противно шевельнулась, вынудив чародейку встрепенуться.
– Кенсорин? – она старалась не подавать вида, но тревога всё равно вклинилась в её тон.
Он не спешил с ответом. Улыбнулся, расправил в плечах тунику. Поднялся. Напоминая о своём росте и давая ей понять, насколько же она была незначительной здесь, в его палатке. В его руках.
– Кстати, о голоде, – буднично бросил он. – Я ещё не попробовал десерт.
Он обошёл стол, направившись к серебренному подносу с крышкой. Прежде, чем снять её, застрял внимательным взглядом на лице чародейки, чуявшей неладное. Она увидела на мгновение на крышке своё отражение, бледное, никак не соответствующее ей.
Не её лицо. Не лицо Диты Иундор, легенды Битвы при Мёртвых холмах.
Фанет открыл содержимое подноса. Она отшатнулась, отворачиваясь и сдерживая рвотный позыв.
– Узнаешь своего любовника, госпожа чародейка?
Жар и спазмы сковали горло, не позволяя вздохнуть. Она скорчилась и чудом устояла на ногах. Посмотрела снова.
Нет. Не почудилось.
– Нет... – просипела она, тряся головой. – Нет... Кенсорин...
Фанет положил крышку рядом, не заботясь о том, чтобы скрыть этот ужас от глаз чародейки. Она бы сделала это сама, если бы могла бы двигаться. Но тугая, сосущая боль, выворачивавшая кишки наизнанку, была сильнее чародейки.
Генерал не сразу отвёл глаза от отрубленной головы. Смотрел на неё, чуть задумчиво, как на любой предмет интерьера. Это понемногу отрезвило Диту, но недостаточно.
– Его забили камнями другие предатели. Они вытянули жребий. Я тянул за тебя, – он взглянул на чародейку. – Тебе тоже не повезло.
Ладонь стиснула древко посоха, губы шепнули заклинание – чистый инстинкт, привычно вросший под кожу.
Ничего не произошло.
Пока она лихорадочно соображала, что было не так, Фанет со звоном вытащил из ножен на стуле меч и крутанул его в руке.
– Инквизиторские штучки нам всё же пригодились, – проговорил он. – Или ты думала, что я позволю по меньшей мере двум сотням магов свободно разгуливать по лагерю, зная, на что они способны?
Дита попятилась, когда он двинулся к ней.
– Теперь они колдуют, только когда я захочу.
– Остановись! – воскликнула она. – Подумай о Дометриане, подумай, что он скажет.
– Он поймёт меня, когда всё закончился.
В один прыжок он преодолел расстояние между ними, занося над ней клинок. Посох встретился с гардой, отражая удар и соскальзывая вниз, а следом за ним и Дита. Уйдя из-под атаки, она глянула на вход в палатку.
Действовать нужно было быстро, пока стража не явилась на звуки борьбы.
– Куда ты собралась? – засмеялся Фанет. – Ты не покинешь этот лагерь живой.
– Ты бы удивился, – выпалила она, с готовностью замечая его вытянувшееся лицо, а в следующий момент бросилась к выходу, пригнувшись. Меч задел её волосы, отрубив прядь. Больше трёх шагов она сделать не успела, так как илиарская ладонь вцепилась в её плащ и рванула назад.
Дита упала на колени, но посох так не выпустила. Звон меча был слишком громким и близким, чтобы сдаться, поэтому она что есть сил крутанулась, ударяя и валясь на спину. Навершие посоха пришлось по челюсти. Фанет повалился назад, в последний момент хватаясь за край стола и даря Дите драгоценные секунды.
Чародейка выскочила из палатки, встречая озадаченные лица легионеров и нащупывая в кармане камень возвращения, благодаря магию за то, что у неё всегда были лазейки, сколько бы не изобрели для неё ловушек. Этот камень обходил любые защитные заклинания, уж с приборами Лека он точно справится.
Шершавая поверхность артефакта потеплела, озаряя Диту голубым светом, унося её чародейку и её слёзы далеко отсюда.
– Догнать её. Живо! – взревел Фанет, вылетевший следом из палатки.
Легионеры с недоумением уставились на него.
– Лазар!
– Да, консул?
– Прикажи казнить их, – рявкнул он, сплюнув кровь и указав мечом на собравшихся вокруг воинов.
– Но...
– Они упустили ведьму.
– Консул...
– Делай, что я сказал, – процедил Фанет и вернулся в палатку.
Он допил вино. Одним глотком. Бокал треснул в руке. Уставившись на осколки, впившиеся в ладонь, он нахмурился. И сжал кулак, загоняя стекло глубже, ощущая тупую, успокаивающую боль. Тёмные струйки стекли по запястью, добрались до локтя, украсили траву под ногами маленькими пятнами.
– Ты поймёшь, Дометриан, – произнёс Фанет тихо. – Обязательно поймёшь.
Он сел. И вернул крышку на поднос.
Потратив по меньшей мере час на то, чтобы раздать всем указания и ответить на расспросы, Лета наконец выдохнула и потёрла друг об друга озябшие ладони. Всё утро с неба валил снег – такой густой и пушистый, словно в Темпраст вернулась зима. На Юге в этом месяце пекло солнце, ещё весеннее и несмелое, но уже согревающее кожу теплом.
Кернун великий, как же она успела соскучиться по нему. Проведя на Севере столько непомерно долгих и стылых ночей, она почти забыла, что холод никогда не был её стихией.
Натянув перчатки на парализованные морозом пальцы, Лета отправилась в конюшню. У неё не было никаких навыков командования, приходилось перенимать их у других хэрсиров. Все они были несговорчивы, кроме одного – старик Холгор, служащий Ларсу, отнёсся к ней дружелюбно и направлял девушку, куда следовало. И всё бы хорошо, да только он сам ни черта не смыслил в том, как управлять войском, будучи кузеном и преданным собутыльником ярла.
«Как будто ты не такая же».
Она усмехнулась, подумав, что начала распивать с Хальдором вино на постоянной основе уже после того, как он назначил её хэрсиром.
Её всё равно слушали с открытыми ртами. Всё равно старались угодить и не поправляли, даже когда она ошибалась. А стоило кому-то из них взбрыкнуть и напомнить ей, что она была южанкой, тут как тут возникал Снор и буравил несчастного жутким взглядом, пока тот окончательно не стушуется.
Сегодня она впервые поймала себя на мысли, что ей это нравилось. Беготня по казармам здорово отвлекала от лишний раздумий, и это стоило того, чтобы стать во главе войска Хеля.
«Видел бы ты меня сейчас, Драгон. Криворучка и недотёпа, в каждой схватке ожидавшая, что папа придёт на помощь, теперь командир», – подумала она, заходя в приземистое здание конюшни.
Тёплые запахи сена и животных окружили её, спасая от холода. Ещё несколько человек суетились в загонах, снаряжая своих лошадей. Лета подошла к Хагне, любовно провела по мускулистой шее кобылы и открыла седельные сумки, чтобы заново всё проверить. Одеяла, хлебцы в дорогу. Пара кинжалов. Логнаровы зелья. Доспехи. Две бутылки вина.
