«Будь ты проклят, Соторнил. Я вырву твои собственные глазёнки и затолкаю из тебе в глотку».
Ещё годик другой назад он был уверен, что сможет просто затопить её смерть лишней кружкой эля. Сулящий гибель девчонке план Логнара не нравился ему, но вызывал чувств не больше, чем внезапно загноившаяся царапина.
Почему он захотел удалить этот гной ценой своей хлипкой свободы и возможностью когда-нибудь реабилитироваться пред всем Недхом – вопрос, который мучил его и по сей день. И хотя он нашёл ответ на Арене, коротить его от этого не перестало.
«Ну что, как тебе развлечение на пару недель, придурок?»
Развлечение. Вот чем она должна была стать.
Шлюхой, обошедшейся ему дороже остальных, но не потерявшей бы от этого своего предназначения.
Буря чувств улеглась, как только он прознал о том, что полукровка пережила укус и очухалась. Настало время трезво поразмыслить над тем, что он натворил и стоила ли она того. Серые дни, проведённые в камере, навевали ему правильные мысли, возвращали одурманенный мозг к привычному порядку. Нашлись и первые лазейки к отступлению с минимальными потерями.
А сегодня змея решила заявиться и перечеркнуть все его усилия, лишив эфемерной возможности отбрехаться от своих поступков.
Говор-то никуда не делся. Как и треклятая манера сходу менять правила игры и затюкивать Конора его же приёмами. Заноза, зудевшая тем сильнее, чем он выкорчёвывал её из грудины.
Он проводил её глазами до лестницы, ожидая, когда полукровка порадует его тоскующий взор своим видом сзади. Однако стражник загородил всё представление массивной тушей и вызвал непреодолимое желание просунуть руку через решётку, сдирая кожу, и хорошенько приложить его башкой об стену. Дождавшись, когда шаги полукровки зазвучат наверху, объект лютой ненависти Конора на оставшиеся часы караула развернулся и встал напротив камеры.
Конор прикрыл глаза, вслушиваясь в стихающую походку и вылавливая ноздрями последние нотки её запаха, испарявшиеся в тяжёлом воздухе. По нутру текли лавовые реки возбуждения.
Открыв глаза, он застрял на физиономии стражника мутным взглядом. Язык был что наждак, но всё-таки сплёл слова воедино:
– С огоньком девонька, да?
«И со знатной придурью. Но иное ведь не заводит тебя так сильно, да?»
Стражник посмотрел в ответ с небывалым унынием, разбавленным самую малость неприязнью к узнику. Если он и услышал Конора, то это не помешало ему и дальше отсчитывать минуты до прихода сменщика. Фыркнув, Конор отпрянул от решётки.
Завербованные Тородом новички выделялись поболе прочих своей неразговорчивостью и рвением к неустанному бдению, надеясь, что ярая выслуга поможет им пробиться к Сынам Молний – элите всего восстания.
Не, не поможет.
Косточки ещё слишком хрупкие, не закалённые в настоящих битвах, а в головах насрано возвышенными речами и приказами.
А вот те, кого присылал синий от беспробудных попоек Ларс, не ловили открытым от восторга ртом каждое слово озарённых светом честных (да-да) побед ярла и его прихлебал. Знали своё место и держались за него, благодарные уже просто за то, что не получали кнутом по хребту по утрам. С такими можно было потрепаться и распить тайком принесённую с виллы выпивку.
Болтовня со стражей помогла выяснить, что умелых воинов в Темпрасте было мало. Войско разбавили трэллы да пяток людей Хеля, присланных наместником для проверки. Ярл, вроде бы, тоже оклемался и даже вышел к послам, однако переправа его основной армии к Темпрасту займёт при самом удачном раскладе месяц... За этот период сехлины определённо попытают удачу.
Конор не знал, что за чудо должно свершиться, чтобы Тород набрал в свою команду умеющих орудовать мечом или хотя бы ветеранов прошлых сражений.
Тут бы сподобились и наёмники, но куда же им до Сынов и их величия? Не пристало пачкать себя союзом с варварами из свободных земель.
И пока Тород со своей шайкой судорожно соображал, что делать, Конор был вынужден сидеть здесь и отыгрывать послушного пленника, хотя мог в одночасье придушить охранника по предлогом жажды, а затем забрать ключи и сбежать. Но тогда придётся свалить из города и забыть о полукровке.
А если немного остудить гнев Торода праведным делом?
«Блядство».
Он выжил из ума, но винтики в его мозгу закрутились с небывалом азартом, обильно смазанные несколькими скверными идеями. Геройствовать он вовсе не собирался. Кроме того, на зарождающийся в голове план прекрасно накладывались и личные мотивы.
Конор взялся за балку и повис на ней, поджав ноги.
«Полукровка никуда не денется. Сначала я разберусь со старыми болячками, а после можно поковырять и свежие».
1. Скюры (мэнке) – кровопийцы, вампиры.
Глава 12. Глас рока
На небе вовсю полыхало зарево, когда адепт появился в зале, разрывая плотное безмолвие крепости размеренным стуком каблуков. Промаршировав до середины, он коснулся подбородком груди. Катэль оторвал взгляд от флакона с тёмной жидкостью. Его охватил порыв размять шею после нескольких часов работы с опущенной головой, и он вновь с удивлением обнаружил, что потребности в этом не было. Разум, может, и полнился от изнеможения суетливыми бабочками мыслей, но тело не чувствовало усталости.
«Расцелую ей руки при следующей встрече. Снова», – подумал он и посмотрел в высокое окно.
Истекающий красными лучами точно кровью рассвет напомнил о первой трапезе после обращения и о Валоре, что разделила её с ним. Он понадеялся, что она и впрямь слышала сейчас его эмоции, даже через бескрайнее море. Эта женщина подарила ему время. Не только время закончить начатое, но и глядеть сейчас наружу из башни Сэт'ар Дарос, уродливого эльфийского замка на Скалистых островах. В ту же секунду Катэль осознал, что он снова стал хозяином своего Пути, и не было доселе ощущения более упоительного, чем то, что раздирало его в это утро.
Дом первого поколения Ладитов вдруг показался не таким уж отвратительным. Катэль нашёл свойственное подобным древним крепостям очарование в замаранных тьмой и смертью залах, тени которых даже солнце не в силах разогнать. Сражение двухлетней давности обрушило часть торчащих отовсюду башен и галерей, напоминавших конечности паукообразного чудовища, отчего Сэт'ар Дарос приобрёл совсем мерзкий вид. Неказистая, монструозная и пустая... Ну чем не обиталище для Безумца?
Из окна были видны братские могилы на поле отгремевшей давно битвы, в которых лежали павшие герои Великой Земли, сражавшиеся против Катэля, и его соратники. Курганы, поросшие тонкой сухой травой и сорняками, усеивали измученную сечей равнину десятками холмов. Время, подаренное Валорой, Катэль расходовал на прогулки на этом поле костей. Первоначало на таких захоронениях било через край. Редкий ветер составлял ему компанию, ведь на островах никого не осталось, кроме молчаливых пустошей и мертвецов.
