И снова Лета только согласно мотнула головой в ответ на ругательства.
– Известно, где их войско квартирует? – спросила она.
– Половина в Ноэтисе, это точно. А что?
– Ну, если там все такие, как Валентайн...
В груди что-то тоскливо защемило, когда Лета вспомнила бесстрашного воина.
«Надо же. Начинаю вспоминать, каково это», – с удивлением подумала она.
– Валентайн был легендой до того, как переметнулся к Сынам. Так что нет, они обычные солдаты Империи. В разы лучше наших, разумеется. Но их можно одолеть, – произнесла Бора и, помолчав, добавила: – Наверное.
Толпа у храма начала рассасываться, и северянка теперь рассматривала улицу в противоположной стороне, сместившись чуть в сторону.
– Самое паршивое то, что на караван, везущий к нам вихюон, напали три дня назад, – сообщила она. – А этим в последнее время Сыны только и обеспечивали себе победу. Вихюон – дорогое удовольствие. Стоимость самого маленького камня равняется четырём породистым жеребцам. Но чтобы сделать один заряд взрывчатки, нужно двадцать таких камней, да в придачу нужно сварить пару литров какой-то алхимической дряни из птичьей крови. Ты знаешь, где его добывают?
– В Предгорьях Фроуда? – пожала плечами Лета.
– Верно. Дверги продают Сынам вихюон по старой, заоблачной цене. Они уже и забыли, кто помог им отбить их копи у Империи.
– Да, я слышала, что гномы не очень-то хотят поддерживать Торода, – вставила Лета.
– За воинов они потребуют не только золото. И всё же поговаривают, что в Темпраст скоро пожалует Бью Оухрот – последний потомок дверговых королей старого царства. Он был избран Первым Молотом после того, как Сыны Молний освободили Ульдарель, – она заметила, что Лета непонимающе нахмурилась, и пояснила: – Первый Молот – так они называют своего короля. Бью гордый и упрямый, как все дверги. Но если Ульдарель поддержит нас, вихюон нам больше не потребуется. Войско Сынов станет больше на целую треть. И, в самом деле, мы же не хотим оставить одни щепки от Недха? Это и наши города тоже. И Темпраст, и даже чёртов Ноэстис.
– А если он не согласится или город попадёт в осаду до его приезда? – спросила вдруг Лета, уперев в неё взгляд.
Северянка покачала головой с невесёлой усмешкой.
– Хакон и Вилмар обеспечили нас провизией. За это можешь не переживать. Но сытых животов недостаточно, чтобы победить Империю... Хочешь моё честное мнение?
– «Мы тут все и подохнем», – процитировала Лета.
– О, – спохватилась Бора. – Ну да, я так и говорила. А твоё мнение, полагаю, не сильно отличается от моего?
Керничка провела языком по зубам, силясь убрать жёлчный привкус лжи. Что только из её рта не вылетало – одобрение, поддержка, надежда... И всё было таким мерзким, но как иначе она могла говорить с другими? Командирство не просто приодело её в показные регалии, но и заткнуло глотку справочником по общению с северянами.
К счастью, с Борой это всё было не нужно. Да и фальшь она бы сразу почуяла.
– Бросайте сражаться, – сказала Лета. – Бегите в свободные земли. Всё лучше, чем просто сдохнуть.
– Империя найдёт нас и там. Ты ещё не понимаешь, да? Многие из нас готовы умереть лишь за призрачную возможность того, что когда-нибудь каждый мужчина, женщина и ребёнок смогут вздохнуть полной грудью без оков и этого сраного налога крови.
– Я была на Арене, – сухо отозвалась керничка.
– Тогда ты знаешь, что это такое.
– Но я родилась свободной. Я познала другую жизнь.
– Тем больше причин сделать так, чтобы эта жизнь была у трэллов. Ты ведь поэтому всё ещё здесь, не так ли? – она впервые за всё время посмотрела на Лету.
Та не ответила. В глубине кузни застучал молот. Проницательные глаза северянки бегали по окаменевшему лицу девушки.
– Или дело в другом? – она склонила голову к плечу. – Ты слышала новости? Рыжий уродец вчера сбежал.
«Можешь не стараться, правила этой игры мне хорошо знакомы».
– Правда? – брови Леты в неестественном удивлении взлетели вверх.
Оценив её тон, Бора вновь усмехнулась. Керничка же отвела глаза и рефлекторно поправила рубашку на груди. Будто пыталась прикрыть незримые отметины прикосновений. Прощальный поцелуй до сих пор горел на губах.
– Даже вмешиваться не буду, – пообещала северянка. – Но я рада, что у вас идиллия.
Догадавшись, что выдала сущую глупость, Бора тихо прыснула. Лета улыбнулась:
– О мальчиках хочешь поговорить, значит? Мы с тобой теперь подружки, что ли?
– Не в этой жизни, маленькая змея, – ответная улыбка смягчила резкие черты её лица. – Кстати, о мальчиках...
Кивком головы она указала за спину Леты, и та обернулась. К ним быстрым шагом направлялся Марк, перескакивая через лужи. Он был чем-то озабочен и нёс что-то подмышкой, спрятав под плащом.
– Утро... доброе? – вопросительно протянула Лета, заподозрив неладное. – Что стряслось?
– Берси сказал, ты здесь прячешься, – выдал он, остановившись между девушками.
Керничка скосила глаза на Бору.
– Вот трепло, – отметила та.
– Ну как, Тород повелел мне голову отрубить или ещё нет? – хмыкнула Лета.
Марк поджал губы:
– Лучше тебе ему не попадаться на глаза сегодня.
– Тогда передай барду, чтобы он держал язык за зубами.
– Мне можно знать, где ты. Я не Тород.
– Да? – произнесла Лета, снова подбавив в голос наигранного удивления. – А то я не заметила, мужики ведь все на одно лицо.
– Кончай, – поморщился Марк. – Знаешь, мне тоже неприятно, что ты помогла Конору сбежать.
– Я просто не стала мешать.
– Угу, – многозначительно приподнял бровь он.
– Это всё? – раздражённо выпалила она.
– Нет, – с тем же злобным выражением ответил керник. – Я нашёл кое-что в вещах Логнара.
– Ты обыскивал его? – возмутилась Бора.
– Боги, нет. Он сам дал это, – Марк извлёк из-под плаща какую-то рыхлую книжонку. Его рука дрожала. – Попросил помочь с переводом. Это записи Талака.
– Так, а что не помог?
– Потому что это высокий стиль. Ты ведь в нём мастер.
Лета смирила его встревоженным взглядом, взяла протянутую ей книгу и осторожно раскрыла. Записи на ветхих страницах казались едва различимыми, но их можно было разобрать при должном усилии. Девушка листала книгу, выхватывая отдельные фразы, и лицо её менялось. Удары кузнечного молота глохли где-то вдали, однако она зацепилась за этот звук, чтобы удержать рассудок на месте.
Наконец она поняла, по какой причине Марк был так взволнован.
