Билли берет упаковку хлопковых шортиков «Хэйнс» и несет их на кассу, поглядывая в окно: нет ли на улице полицейских машин? Пока нет. Конечно, они не стали бы парковаться у входа. Злоумышленник может увидеть их и захватить заложников в магазине. На кассе сидит женщина лет пятидесяти. Она молча пробивает его покупки, но Билли прекрасно умеет читать лица и знает, о чем она думает: у кого-то была веселая ночка. Расплатившись картой Далтона Смита, он выходит под дождь – теперь это легкая морось, – морально готовясь к аресту. На улице никого нет, кроме трех женщин, увлеченно болтающих друг с другом. Они входят в аптеку, даже не глядя на него.
Билли возвращается в дом номер 658 по Пирсон-стрит. Дорога кажется бесконечной, поскольку с каждой минутой его надежда крепнет – быть может, напрасно. Она, хоть и из пернатых
[37], – птица коварная. Копы могут ждать его за домом или в квартире.
Впрочем, за старой трехэтажкой бравых парней в синем тоже не оказывается. И в квартире его ждет только Элис. Она смотрит по телевизору программу «Сегодня».
Элис поднимает голову – и между ними что-то проскакивает. Билли переносит аптечный пакет в левую руку и роется в правом кармане. Затем протягивает ей ладонь (Элис едва заметно отшатывается). Синяки на ее лице сейчас в самом цвету. Так и кричат: меня избили и изнасиловали.
– Вот, нашел твою серьгу.
Он открывает ладонь и показывает ей свою находку.
8
Элис уходит в ванную, чтобы надеть новое белье, но остается в футболке: юбка еще не просохла.
– Джинса сохнет целую вечность, – говорит она.
Потом запивает таблетку водой из-под крана. Билли рассказывает ей про побочки: тошноту, головокружение…
– Я умею читать. А соседей у тебя, кстати, нет? В доме такая тишина… Гробовая.
Билли рассказывает про Дженсенов, уехавших в круиз (никто пока не знает, что спустя полгода круизные линии закроются, а с ними и почти весь турбизнес страны). Потом отводит Элис наверх (идет она вполне охотно) и знакомит ее с Дафной и Уолтером.
– Ты их залил. Утопить хочешь?
– Нет.
– Дай им пару дней просохнуть. – Она умолкает. – Или через пару дней тебя здесь не будет?
– Буду. Хочу перестраховаться и посидеть подольше.
Элис осматривает кухню и гостиную Дженсенов – оценивающе, по-женски. А потом потрясает его до глубины души своей просьбой. Нельзя ли ей пожить у него? Может, даже остаться в подвале на пару дней после того, как он уедет?
– Не хочу выходить, пока синяки не сойдут, – признается она. – Я похожа на жертву автокатастрофы. И еще: вдруг Трипп начнет меня искать? Он знает, где я учусь и где живу…
Билли думает, что Триппу и его дружкам она больше не нужна: повеселились, и хватит. Ну да, возможно, они прокатятся по Пирсон-стрит и проверят, не затянута ли канава полицейской желтой лентой, а потом, когда протрезвеют – или выветрится наркота, – наверняка посмотрят местные новости: нет ли там чего про найденную в канаве мертвую девушку. Но вслух Билли этого не говорит. Пусть она остается – это решит львиную долю его проблем.
Когда они возвращаются в подвал, Элис говорит, что устала. Нельзя ли ей немного поспать в его кровати? Билли не против, если только ее не тошнит и голова не кружится – в таком случае лучше еще немного пободрствовать.
Элис заверяет его, что все нормально, и уходит в спальню. Она делает вид, что больше не боится его, но Билли-то знает: еще как боится. Любая нормальная девушка боялась бы. Однако помимо страха она по-прежнему испытывает шок, унижение, стыд. Билли сказал, что стыдиться ей нечего, но она, конечно, не приняла его слова к сведению. Позже она придет к выводу, что напрасно захотела здесь остаться – это была очень, очень плохая идея. Но сейчас ей нужен только сон. Это видно по тому, как она сутулится, как волочит по полу босые ноги.
Билли слышит скрип матрасных пружин. А когда через пять минут заглядывает в спальню, Элис уже спит (или мастерски изображает крепкий сон).
Билли включает ноутбук и возвращается к тому месту, на котором остановился. Сегодня ты писать не сможешь, говорит он себе, слишком много всего происходит, голова забита. А в соседней комнате спит девчонка, которая в любой момент может проснуться и понять, что надо делать ноги.
Впрочем, в голове крутится не только это. Параллельно Билли вспоминает волшебное средство Фармацевта от панических атак – мокрую тряпку. В самом деле, чудо какое-то. Но ведь это было не единственное чудо в арсенале Клэя Бриггса, так? Улыбнувшись, Билли опускает пальцы на клавиатуру и начинает писать. Сперва получается как-то плоско, рвано, но очень скоро он входит в ритм. И мысли об Элис вылетают из головы.
9
Клэй Бриггс – Фармацевт, Фарм – был санитаром первого класса. Лечил и латал всех, кто нуждался в лечении и латании, но при этом был насквозь и с головы до ног наш, из «Горячей девятки». Невысокий, жилистый. Редеющие волосы, крючковатый нос, очочки без оправы, которые он без конца натирал. Спереди на шлеме носил пацифику и успел целую неделю (пока начальство не засекло) проходить с приклеенным сзади стикером «НЕ О МОЛОКЕ НАДО ДУМАТЬ. СЕКС – ВОТ ЧТО ГЛАВНОЕ»
[38].
Панические атаки были среди морпехов обычным делом, пока шла операция «Ярость призрака» (и шла, и шла, и не было ей конца). Считается, что у морпехов вроде как иммунитет от таких штук, но, конечно, это неправда. Парни сгибались пополам, иногда падали, начинали хрипеть и сипеть. Большинство банкоголовых считали себя доблестными воинами и не признавались, что им страшно. Мол, кашель просто от дыма и пыли в воздухе. Фармацевт не спорил – ну да, просто пыль, просто дым, – а укладывал им на лица мокрые тряпки. «Подыши через тряпку, – говорил он, – она сработает как фильтр, и дыхание восстановится».
Имелись в его арсенале и другие чудо-средства. Некоторые он сам придумал, некоторые нет, но все они работали (по крайней мере сначала): если бахнуть по жировику или шишке ребром толстой книги, они исчезнут (он называл это «библейским методом»); если зажать нос и громко петь: «А-а-а-а», – можно купировать приступ икоты или кашля; носовое кровотечение остановит паровая ингаляция с бальзамом «Викс Вейпораб», а воспаление роговицы снимет натирание век серебряной долларовой монетой.
– Почти все мои штучки – это методы народной медицины. От бабули набрался, – однажды признался мне Фарм. – Я пользуюсь теми, которые действительно помогают – но помогают они потому, что я так сказал.
Потом он спросил, как мой зуб, – один коренной давно меня беспокоил.
