– Если ты в лес пойдешь сегодня… а ну-ка, хором!
И вот уже все бойцы «Девятки» поют первый куплет «Медвежьего пикника» подполковнику Джемисону. Поначалу они просто притворялись, что поют, но к третьему разу выучили слова и запели по-настоящему. Два раненых солдата подпевали. Затем подключились и медики. В четвертый раз Джемисон, обливаясь потом, пропел весь куплет. К палатке стали сбегаться люди – они не понимали, что происходит.
– Боль стихает, – выдохнул Джемисон.
– Морфин подействовал, – сказал Альби Старк.
– Не он. Еще раз. Прошу. Еще раз.
– И еще раз! – воскликнул Фарм. – Давайте, ребята, с чувством! У нас пикник, а не похороны, мать вашу!
И мы запели: Если ты в лес пойдешь сегодня, ждет тебя там сюрприз!
К нам начали присоединяться морпехи, прибежавшие посмотреть, в чем дело. К тому времени, когда Джемисон потерял сознание, нас было уже человек сорок – мы орали во всю глотку идиотскую детскую песенку и «Черного ястреба», прилетевшего за подполковником Джемисоном, заметили, только когда тот сел нам практически на головы. Никогда не забуду…
10
– Что делаешь?
Билли вздрагивает, словно его выдернули из сна, и оглядывается. На пороге спальни стоит Элис Максуэлл. Синяки ярко выделяются на фоне белой кожи, волосы торчат во все стороны, левый глаз опух и не открывается до конца (Билли сразу вспоминает подполковника, лежавшего в палатке под вентиляторами, которые даже на полной мощности не справлялись с адовой жарой).
– Ничего. В игрушку режусь. – Он нажимает «сохранить», выключает ноутбук и закрывает крышку.
– Много надо печатать в твоей игрушке.
– Проголодалась?
Элис обдумывает его вопрос.
– У тебя, случайно, нет супа? Я голодная, но жевать ничего не хочу – кажется, щеку прикусила, пока была в отключке.
– Томатный или куриный с вермишелью?
– Куриный, пожалуйста.
Вот и славно – в шкафчике как раз завалялось две банки куриного супа, а томатного только одна. Он подогревает суп и наливает обоим по тарелке. Съев свою порцию, она просит вторую – и, если можно, кусочек тоста с маслом? Тост она макает в бульон. Заметив на себе взгляд Билли (его тарелка давно пуста), она виновато улыбается.
– Мама говорит, я ем как свинья, когда голодная.
– Твоей мамы здесь нет.
– И слава богу! Она сказала бы, что я рехнулась. Наверное, я в самом деле рехнулась: сперва насильника подцепила, а теперь живу под одной крышей с…
– Заканчивай, не стесняйся.
Элис не закачивает.
– Мама хотела, чтобы я осталась в Кингстоне и выучилась на парикмахера, как моя сестра. Джерри хорошо зарабатывает, и я тоже могла бы.
– Но почему ты выбрала экономический колледж в этом городе? Ума не приложу.
– Здесь дешевле всего. При этом сам колледж хороший. Ты доел?
– Да.
Она относит тарелки и ложки в раковину, а потом стеснительно одергивает подол футболки. По осторожной походке видно, что ей до сих пор больно. Может, посоветовать ей спеть первый куплет «Медвежьего пикника»? Или они споют вместе – дуэтом.
– Чего улыбаешься?
– Ничего.
– Надо мной смеешься, да? Я выгляжу как боксер после боя.
– Нет, просто вспомнил одну забавную историю из армейской жизни. Твоя одежда наверняка высохла.
– Ага. – Элис не спешит переодеваться, а снова садится за стол. – Ты убил того человека ради денег? Так ведь?
Билли думает о полумиллионе долларов (минус деньги на мелкие расходы), что лежат на его счету в офшорном банке. Потом – о полутора миллионах, которые ему пока не перевели.
– Все сложно.
Элис улыбается, поджав губы.
– А разве бывает просто?
11
Она листает кабельные каналы. Ненадолго останавливается на Ти-си-эм, где Фред Астер танцует с Джинджер Роджерс, потом идет дальше. Посмотрев рекламно-информационную программу про косметические средства, выключает телевизор.
– Так чем ты занимаешься?
Жду, думает Билли. Больше делать все равно нечего. Работать над своей писаниной в присутствии Элис он не может: стесняется. Только ее расспросов не хватало. Из всего странного, что с ним происходило в жизни – а такого было немало, – эти дни на Пирсон-стрит, пожалуй, самые странные.
– Что за домом?
– Небольшой дворик и дренажная канава, какие-то чахлые деревья. Потом невысокие постройки – складские помещения, наверное. Еще с той поры, когда там останавливались поезда. – Он показывает на окно-перископ, задернутое шторой. На улице опять льет как из ведра, и ничего не видно. – По-моему, они заброшенные.
Элис вздыхает.
– Мертвейший район города, короче.
Билли хочет сказать, что у прилагательного «мертвый» степени сравнения отсутствуют по определению (как, например, у слова «глухой»), но не говорит, потому что Элис права.
Она сидит, уставившись в пустой телеэкран.
– «Нетфликса» у тебя нет?
Вообще-то есть – на одном из дешевых ноутов, – но Билли приходит в голову идея получше.
– У Дженсенов есть. Наверху. И попкорн даже был, если не съели. Я им покупал.
– Пойду проверю, высохла ли юбка.
Она идет в ванную и закрывает дверь. На замок. Значит, Билли все еще на испытательном сроке. Вскоре Элис выходит в своей джинсовой юбке и футболке с «Black Keyes». Они поднимаются к Дженсенам. Пока Билли пытается включить «Нетфликс» на телевизоре (он в четыре раза больше, чем его телевизор в подвале), Элис смотрит в окно на задний двор.
– Там есть гриль. Стоит открытый посреди лужи. Весь двор – одна сплошная лужа.
Билли дает ей пульт. Она пару минут листает каталог сериалов, потом спрашивает Билли, нравится ли ему «Черный список».
– Не смотрел.
– Тогда включаю с первой серии.
Начинается сериал нелепо, но Билли быстро входит во вкус, потому что главный герой, Ред Реддингтон, харизматичен и находчив. Всегда на шаг впереди своих противников – жаль, Билли так не умеет. Они смотрят три серии подряд под барабанную дробь дождя по крыше. Билли делает попкорн в микроволновке Дженсенов, и они оба жадно на него набрасываются. Элис моет миску и ставит ее на сушилку.
– Все, больше не могу, а то голова разболится, – говорит она. – Если хочешь, можешь смотреть без меня. Я пойду вниз.
Вот так запросто. Будто они соседи, делят на двоих один дуплекс. Хоть сериал про нас снимай. Экзистенциальная парочка. Билли говорит, что тоже насмотрелся, но не откажется вернуться к приключениям Реда позже.
