– Нет, слава Богу… – быстро проговорила Юля. – Я хотела спросить… Вот если призрак пристает к человеку, от него можно избавиться? Или сделать так, чтобы она больше не подходила к нам?
– Призрак? Вы уверены? – удивленно поднял брови мужчина. – У вас летает мебель и падают цветы?
– Нет, ничего такого… У нас девочка, которая утонула более ста лет назад. Она пытается играть с моей дочерью, и Лерка все время попадает из-за нее в разные неприятности. Я понимаю, что это звучит как бред, но я хочу, чтобы она от нас отстала, эта Аринка. Вы можете что-то сделать? – сдвинув брови, попыталась объяснить девушка.
– И Вы считаете, что к вам приходит призрак утонувшей девочки? А раньше он приходил? – нахмурился священник. – И как Вы его видите? Или не видите, просто думаете, что это девочка?
– Видела я ее. Несколько раз видела. Вот как Вас. И вчера видела тоже, когда она с котом дралась… – проговорила Юля, глядя на священника и понимая, что у него появилось сильное желание вызвать ей неотложку. – Послушайте. Я не сумасшедшая. И это не бред. Эту девочку, Аринку, ее вся деревня видит уже больше ста лет!
– Конечно, конечно, что Вы. Я Вам верю. А святой водой Вы на нее брызгали? Как она на святую воду реагирует? – спросил девушку священник. – И… Давайте освятим дом, участок. Повесим иконы. У Вас иконы в доме есть?
– Нет… Я не верующая, – покачав головой, ответила девушка.
– Но Вы же крещеная? – спросил мужчина.
– Нет. И дочь нет, – проговорила Юля, опустив плечи.
– Так что же Вы хотите! Конечно, к Вам всякая нечисть липнуть станет! – торопливо заговорил священнослужитель. – Мы крестим по воскресеньям. Вам необходимо походить в храм, проникнуться…
– Спасибо, – вставая, ответила Юля. – Я подумаю. Простите, что побеспокоила, – сунув в руки священнику бабкин платок, девушка быстро пошла к своей машине.
Накупив вкусностей, Юля поехала обратно. Баба Люба долго отнекивалась от гостинцев, а потом усадила Юлю обедать и пить чай. Лерка уже навернула борща и столярничала с дедом во дворе.
– А ты кудай-то моталась-то, а? На работу, чтоль, устраивалась? – подперев щеку рукой, с любопытством спросила баб Люба.
– Нет… Работу пока не искала. Денег нам надолго хватит – я зарплату почти и не тратила, да и с продажи квартиры еще остались. За жилье платить не надо, только за электричество, а это совсем немного. Живем мы скромно, тратить особо некуда, – так же подперев рукой щеку и вращая кружку, разглядывая ее содержимое, вздохнула Юля. – Так что сейчас надо со здоровьем разобраться, да с Аринкой тоже… В церковь я ездила, баб Люб…
– Ну наконец-то! И чего сказали там? – напрягшись, как струна, с интересом уставилась староста на девушку. – Снимут они проклятье-то? Аринку бы упокоить надо… И девка ведь тоже мается…
– Да ничего они не сделают… – покачав кружку, Юля сделала глоток чая. – Да мне этот священник чуть скорую не вызвал – подумал, что я ненормальная. У него такой взгляд был… как будто я сейчас наброшусь на него. А так… Аринка его и вовсе не заинтересовала. Знаете, вот словно я с капризом каким пришла. Иконы повесим, освятим… в церковь походите, проникнитесь… А на самом деле у него в глазах суммы щелкали. Я тебе все что хочешь отчитаю, ты только заплати, – усмехнулась Юля. – Я так и знала – нечего там делать.
– Ой, девк… Совсем обнаглели… А мож, ты чего не так поняла? – нахмурившись, протянула баб Люба.
– Да так я все поняла, баб Люб, – проворчала Юля. – Там и понимать нечего было.
– Ох, беда… А чего ж теперь делать-то? – сокрушенно покачала головой староста. – Может, тебе к бабке какой сходить? Аринка – она так просто не отстанет…
– К какой? Еще б я знала, куда идти… Ладно, в инете еще посмотрю, куда люди обращаются, – невесело улыбнулась Юля. – Прорвемся, баб Люб. Все хорошо будет!
– Ну дай Бог… – покачала головой Любовь Ивановна. – Лишь бы отстала от вас Аринка… Лишь бы не трогала…
– Ладно, прорвемся. Баб Люб, мне дед Иван вчера рассказывал про войну, про расстрел… Только вот дорассказать не успел. Расскажете, что дальше было? Откуда Витька-то алкаш взялся, если всех убили? И детей, и внуков всех?
– А то разные истории-то совсем. Убили-то убили, да тока не всех. Вон мемориал на кургане стоит, видала? Вот там их и расстреливали, там и остальных схоронили на следующий день, чтоб в одну могилу-то… Курган-то после уж насыпали, а прежде там обраг был. Глубокий… Много тогда людей погибло. Деревня-то не то, что сейчас, тогда-то она большой была, много народа жило. Тока мужиков на фронт, считай, больше сотни ушло. И в тот день намного больше половины положили. Стариков-то всех, младенцев всех, а малых – вот тех, что Аринка спасти успела, четверых, да убегли человек пять, пока немцы промеж себя сварились – вот те живы-то и остались, а так тоже всех… Девок много положили, баб опять же. И получилось, что сирот много осталось – матерей убили, а дети живы, али наоборот – сама-то жива, а деток не осталось. Вот сирот промеж собой и поделили – каждой досталось, да не по одному. Разбрелись бабы с детьми по домам уцелевшим – возле леса дома остались, да с той стороны тоже, к реке – не пожгли их немцы, не успели, видать… Так вот всем и хватило домов, еще и осталися.
* * *
Нюрка-то, пока их расстреливали, долго стояла. Стреляли в нее, да не до смерти. Малая у нее на руках была, вот прямо на руках и застрелили. Так и держала ее мертвую, покуда могла. С ней вместе в могилу и упала. Последняя упала изо всех.
Разбрелись бабы с детьми по домам. Детей-то по уму делили – родных не разлучали, так вместе и брали всех. Всем тяжко было, у всех души болели. А особенно плохо было тем, у кого всех деток положили. У Марьи, что воон в том доме жила, аж четверых упокоили. И дом сожгли. И свекра со свекровью, и мать с отцом – всех закопали. Осталась она одна-одинешенька, как перст. Детей брать отказалась – не могла, вовсе не живая была. Пошла в дом, на какой ей бабы указали, даж света не зажгла – упала на кровать чужую ничком и лежала бревнышком. Так бы она себя и вовсе порешила, если б не Аринка.
Появилась посередь избы, постояла, посмотрела на Маньку лежащую, ножкой потопала…
– Долго так лежать станешь? – с интересом спросила у ней Аринка, по обычаю своему головку набок склонив и ножкой постукивая.
Ничего Марья не ответила, и не отозвалась вовсе. Как лежала, так и лежала. Покачала головой Аринка, ручки на груди сложила.
– Вставай. Неча валяться, – сердито притопнула Аринка ногой. – Подымайся, ну?! Нашла время себя жалеть! Вставай, кому сказано?!
Марья с трудом сползла с кровати, встала перед Аринкой, низко голову опустив и глядя на девочку безразличным, пустым взглядом..
– Пошли со мной.
Повела ее Аринка за пруд, к колхозу разбомбленному. Подвела к одной воронке, в коей как попало бревна лежали.
– Полезай туда, – коротко сказала девочка.
