Рори задумчиво уставился на портрет Фоксглова.
«Кто сказал, что я не могу найти Лавандра Снупа? – спросил он себя. – То, чем я занят вне особняка, – моё дело». Иззи призвала бы к действию. Они должны выяснить значение тех таинственных слов и понять, что лорд Фоксглов и его гости делали за красной дверью. Вдруг это важно.
«Там происходит что-то тёмное и зловещее».
У Рори начал складываться план. Нужно только найти способ выбраться из особняка, а потом вместе с Иззи отыскать Лавандра Снупа.
Рори задумался.
«Найти способ выбраться из особняка». Так Иззи была права – он здесь как заключённый?
Конечно же, нет. Он мог уйти, когда пожелает. Рори мог бросить эту вонючую тряпку и сказать Фоксглову, чтобы он сам делал всю чёрную работу.
Вот только…
На самом деле Рори не мог.
Аванс служил гарантией того, что он не сбежит с работы через день-другой. Жители Мрака в большинстве своём были людьми честными.
Рори снова взялся за рамы, от резкого запаха чистящего средства хотелось чихать. Наконец спустя несколько часов он закончил. На лбу выступил пот. Живот урчал, как голодный кот. Ему нужна еда. Любая еда.
Отложив тряпки, Рори пошёл в кухню. Он мечтал о корочке хлеба, но его постигло разочарование: он нашёл лишь кастрюлю на плите. Под крышкой было привычное рагу из рыбы, покрытое тонким слоем масла или чего-то, похожего на него.
Рори затошнило, но выбирать не приходилось. Нужно что-то съесть. Деревянной ложкой, что лежала у кастрюли, он отодвинул жир, рассчитывая зачерпнуть побольше рыбы. Затем поднёс ложку ко рту и немного отхлебнул. Подавляя отвращение, сделал то же самое ещё раз. И ещё. А после налил воды в железную кружку и начал жадно пить, чтобы избавиться от ужасного привкуса.
Как только Рори сел за стол, боль в желудке стала утихать. Он выдохнул и задумался над тем, как быть дальше. Сидеть без дела не стоило, но шататься по дому хотелось ещё меньше. Пришлось встать из-за стола и вымыть кружку. Выглянув в окно, выходившее в сад, Рори заметил, что сквозь деревья пробивается тонкий луч солнца, которое было редким гостем во Мраке. Больше всего на свете ему захотелось почувствовать его тепло.
«Хм, – подумал он, оценив взглядом высокую траву. – Я выйду в сад и поработаю там. Проявлю инициативу. И заодно увижу солнце».
Рори вытер кружку и поставил её на столешницу.
Сад представлял собой непроходимые джунгли из разросшихся кустарников, ползучей лозы и сорняков всех видов. Рори нашёл лопату и ржавые ножницы и принялся за работу. У его дома был крохотный садик, в котором они с мамой работали в тёплые месяцы, пытаясь вырастить хоть что-то. К сожалению, из-за недостатка солнца эта задача была непосильной. Но сорняки и плющ были гораздо менее требовательны.
Рори встал на колени у особенно густых зарослей ежевики и начал обрезать ветки. Работа была тяжёлой, но, несмотря на прохладную погоду, мальчику было приятно чувствовать, как солнце греет ему затылок.
Он рубил толстый, витиеватый корень лопатой и мурлыкал себе под нос мотив, знакомый с детства. Слова тоже легко всплыли в памяти:
Морской дракон,
Могучий моряк,
Потерял корабль он…
Лязг.
Рори остановился. Он напоролся на что-то твёрдое. Камень?
Он потыкал лопатой землю.
Лязг. Лязг.
Там точно что-то было. Он чувствовал это.
Рори стал копать вокруг, пока не показался прямоугольный предмет размером с карту Иззи. Он оглянулся, чтобы проверить окна дома. Мальвония видно не было.
Отложив лопату, Рори смахнул землю рукой. Это была шкатулка. Когда-то она была покрыта лаком, его следы ещё поблёскивали в некоторых местах. Рори взял её в руки, отворил серебряный засов и поднял крышку.
В шкатулке лежало сердце.
Глава тринадцатая
Лакированная шкатулка
Рори знал, что это.
Он не мог ошибаться. Как-то раз он видел сердце коровы в лавке мясника, когда мама послала его за мясом к ужину. Мясник, здоровый мужчина по имени Генри, объяснил, что сердце – это деликатес, особенное блюдо, которое готовят с розмарином и каперсами. Вряд ли сердце человека так уж сильно отличалось от сердца животного.
Кто мог закопать человеческое сердце?
Конечно же, Фоксглов.
Он снова посмотрел на сердце.
Может, оно не человеческое. Почему бы ему не быть звериным?
Рори прерывисто выдохнул.
Он не знал, что делать.
Перезахоронить его?
Показать маме и её товарищам?
Но для этого придётся опять просить выходной.
Рори снова оглянулся на дом. Над ним сгущались тёмные тучи. Тяжёлая дождевая капля упала на голову. Рори закрыл крышку и, посмотрев на дом в последний раз, задрал рубашку и засунул шкатулку под ремень.
Он добрался до своей комнаты, ни разу не столкнувшись с Мальвонием, чему был несказанно рад: на лестнице шкатулка начала выскальзывать из-под рубашки, поэтому её пришлось достать. Рори прошмыгнул в свою комнату и закрыл дверь.
Засунув шкатулку под кровать, он подошёл к небольшому тазу и смыл землю с рук и лица, наблюдая, как грязь стекает с его рук и окрашивает воду в чёрный цвет.
Рори поднял голову.
«Это сердце, – подумал он с отвращением, постепенно осознавая то, насколько странной была его находка. – Человеческое сердце».
Рабочий день ещё не закончился, поэтому после умывания Рори вернулся, чтобы вымести и без того чистый пол. Он должен сделать вид, будто ничего не случилось. Нельзя давать Мальвонию повод для подозрений.
Позже, вконец устав, он вернулся на второй этаж и уселся на край кровати.
«Чьё это сердце?» – в тысячный раз спросил он себя.
Было очевидно одно. Чьим бы ни было сердце, его владелец был мёртв. Кто-то убил его. «Или её, – вдруг осознал Рори. – Сердце может оказаться чьим угодно».
Он лёг в кровать, но не мог заснуть, ни на минуту не забывая, что под его кроватью в шкатулке лежит холодное сердце.
Рори стоял на краю обрыва вместе с Иззи.
Перед ними простиралось бесконечное море, воды которого были такими тёмными и спокойными, что оно походило на зеркало.
Рори посмотрел на горизонт. Тёмная туча, фиолетово-чёрная, пульсирующая молниями, медленно двигалась в их сторону.
В самой туче просматривалась чёрная масса, закручивающаяся, словно водоворот.
Вдруг у неё начали расти руки и ноги. Появилась голова. Она то запрокидывалась назад, то падала вперёд, словно масса пыталась обрести контроль над своим новорождённым телом. Там, где у неё должен был быть рот, возникла пустота, вокруг которой разгорались языки пламени.
