***
Что сделает женщина, получив свободу и деньги? Правильно - отправится за покупками.
Держу покерфейс, стараясь не показать, как сильно это нервирует. Мило улыбаюсь прохожим, знакомлюсь с владельцами магазинов, между делом запоминая их имена и подробности биографии.
Я веду себя дружелюбно, но с достоинством, никакого заискивания. Между делом упоминаю про свой опыт в роли жертвы, отвечаю на расспросы по поводу проклятого дома.
Да, собираюсь поселиться. Нет там ничего страшного - обычный особняк, только грязный немного - вот, планирую генеральную уборку. Нет, что вы - никаких привидений и монстров. Уверена, немного ухода и это будет самый красивый домик в Арсе.
В местном кадровом агентстве меня поджидает первая неудача. Никто не хочет идти работать в проклятый дом. О постоянной прислуге просто молчу. Но даже найти уборщицу на пару дней - огромная проблема. Заслышав о Кленовом особняке безработные девицы пугливо вздрагивают и ломят такую цену, что мне хочется рявкнуть: “Я не девственность покупаю, а всего лишь хочу, чтобы ты вымыла пол!”
Мой опекун наблюдает за всем этим балаганом с таким понимающим лицом, что на него отдельно хочется нарычать, но я держусь. К счастью, лорду хватает такта, чтобы не злорадствовать на тему: “Я-ведь-предупреждал”.
- Я ведь предупреждал… - о нет! Рано обрадовалась. - Ты уверена, что стоит открывать магазин в подобном месте? Покупатели разбегутся от одного упоминания. Никто не придет, даже если пообещаешь приплачивать.
Выдумка.
Рой Фицбрук
Нет, эта девица просто невозможна!
- Ничего страшного, - девушка тряхнула головой, отчего серьги в ее ушах задорно зазвенели. - Не хотят работать - им же хуже. Дам объявление в газете - завтра очередь из желающих выстроится. Мне подойдет любая трудолюбивая девушка.
- Все когда-нибудь начинали. Никто не рождается с пачкой рекомендаций в зубах, - она вздохнула. - А сегодня придется поработать руками.
Рой напрягся, предчувствуя проблемы.
Да, решено - он займется личной жизнью. Как только разберется с этим торнадо в юбке.
- И как я жила без вас раньше? - промурлыкала она, подхватывая его под руку.
- Я не…
- Ах да, я все забываю, как вы спасли меня от ужасного огнедышащего ящера, - в голосе девушки зазвучала насмешка. - И что бы я без вас делала?
Шпилька достигла цели. Рой скрипнул зубами. В душе поднималась странная смесь досады, беспомощности и гнева. Хотелось схватить непокорную девицу за плечи и хорошенько потрясти. Может тогда мысль, что вся история с драконом - безумная удача, один шанс на миллион, уляжется в ее голове.
Пора прекращать этот бесполезный разговор.
- За что?
- …но поймите: иногда забота просто душит, связывает по рукам и ногам. Давайте искать разумный компромисс. Вам не нравится, что я собираюсь ночевать в особняке в одиночестве?
“Исключено! - хотел было сказать Рой. - Ты переедешь туда только под моим надзором”
Но тут он вспомнил испуганные лица работниц агентства, усмехнулся и кивнул.
Демона-с-два она сегодня кого-то найдет.
Ожидание затянулось почти на полчаса. У Даяны все не как у других женщин. В магазине одежды провела отсилы десять минут, а из лавки травницы за уши не вытащишь.
- Наконец-то.
- Какую проблему?!
Глава 21. Служанка
- Постаскуха!
По-хорошему это все не мое дело. Но любопытство сгубило кошку, как известно. Поэтому я толкаю дверь, увеличив зазор почти вдвое. И оглядываю комнатушку.
Глаза девушки сверкают неожиданной злостью.
- Служанкой пойду… - ее голос прерывается. - Я работы не боюсь.
Тетка глумливо ухмыляется.
- “Служа-а-анкой”, - передразнивает она. - Ой, и кому нужна - потаскуха с пузом?! Даже постель хозяину греть не сгодишься. Разве что в веселый дом, перед моряками ноги раздвигать. Говорят, иным мужикам нравится с брюхатыми кувыркаться, - бульдожье лицо складывается в гримаску притворного сочувствия. - Не дури, Мирька: зачем тебе ублюдка растить? Пальцами тыкать будут, плевать вслед. На весь мир ославят.
Наградой становится немая сцена в духе Гоголя. Круглые от изумления глаза девчонки и выразительно упавшая бульдожья челюсть ее тетки.
- Леди Эгмонт, - я меряю ее презрительным взглядом. - И тебе лучше придержать язык, если не хочешь схлопотать штраф за оскорбление, лавочница.
- Повторюсь: я готова взять тебя в горничные. Оплата - четыре либра в месяц, жилье и стол. Обязанности: поддержание чистоты, покупка продуктов, готовка, помощь по мелочам. Если хорошо себя проявишь, буду платить больше.
Казалось, это невозможно, но глаза девушки становятся еще круглее.
В душе поднимается холодная ярость.
В поле зрения возникает бутыль из темного стекла.
- Вот! - объявляет травница, о которой все, включая меня, успели забыть. И протягивает бутыль тетке. - Триста ассов за зелье и еще сто за срочность. А теперь выметайтесь все из моей лаборатории!
***
Он рычит неразборчивое проклятье, от которого Мириам бледнеет и шарахается.
Мы возвращаемся на улицу Грёз. При виде зловещего особняка Мири застывает перед воротами.
- Да, Мири. Это мой дом.
Во взгляде свеженанятой служанки крупными буквами читается: Мириам только что вспомнила про обычное место дислоцирования бесплатного сыра.
Когда мы входим в дом снова приходит неуютное ощущение чужого пристального взгляда, но я не подаю виду. С благодарностью принимаю из рук опекуна многочисленные свертки. Демонстративно застегиваю на руке браслет.
- Спасибо за помощь и хорошего вечера, милорд.
Но результат стоит всех усилий - Мэппл манор сверкает чистотой. И пусть он все еще немного неухоженный и мрачный. Пусть ощущение чужого взгляда по-прежнему неприятно сверлит лопатки, я чувствую, что все больше вхожу во вкус.
У меня никогда не было своего жилья. В студенчестве общага, потом съемные квартиры. С мужем одно время обсуждали - не взять ли ипотеку, но решили, что лучше быть мобильными и легкими на подъем. Когда спустя два года разводились, не уставали шутить на эту тему. Как известно, ничто так не укрепляет брак, как совместно взятая ипотека.
Она неуверенно пожимает плечами.
- Что?
***
Вместе с паром комнату наполняет шепот. Он ползет из углов - сперва совсем тихий, на грани слышимости, но все громче и настойчивей с каждой секундой. Мужской голос, повторяет одну и ту же фразу на незнакомом языке. И ощущение чужого взгляда на коже становится нестерпимым.
