Лакинда уставилась на него:
– Хотите сказать, что она собирается их убить?
– Не убить, а приказать им умереть, – поправил ее Траун. – Они верят, что после смерти смогут влиться в некую сущность, которую называют Бездной, и оттуда сообща исцелить планету.
– И что в итоге? – спросила она. – Кому нужна эта планета, когда все жители мертвы?
– Магис верит, что они приготовят колыбель для тех, кто когда-нибудь придет им на смену.
У Лакинды ком застрял в горле.
– Дайте догадаюсь: ей взбрело в голову, будто прибытие враждебных кораблей – стопроцентное подтверждение того, что территория сменила своего владельца?
– Если не подтверждение, то хотя бы четкое обозначение намерений, – кивнул Траун. – Мы с воспитательницей Талиас подолгу беседовали с ней, но не смогли переубедить.
– И что же? – не унималась Лакинда. – Она вернется на Рапакк, прикажет своим сородичам умереть, и они вот так подчинятся?
Траун посмотрел ей в глаза.
– Своему спутнику она уже приказала покончить с собой, – глухо произнес он. – Приказ исполнен.
– Что? – вскрикнул Самакро, округлив глаза. – Когда?
– Примерно час назад, – сообщил капитан. – Незадолго до того, как мы начали совещание. – Он ненадолго замолчал, и Лакинда увидела на его лице тень страдания. – Похоже, Уингали на несколько дней ошибся в своих расчетах.
– Похоже, – согласился Самакро. Произнесено это было ледяным тоном, но Лакинда догадалась, что гнев первого помощника был направлен отнюдь не на командира. – А что же охрана? Они куда смотрели?
– Куда велел им долг службы, – ответил Траун. – Они знали о предполагаемых сроках и не ожидали, что это случится раньше времени.
– И вы до сих пор молчали об этом?
– У нас есть более важные темы для обсуждения, – сказал капитан. – Если бы я рассказал раньше, это ничем бы не помогло покойному.
Самакро глубоко вдохнул, и Лакинда увидела, как он волевым усилием восстанавливает контроль над эмоциями и мыслями. Сама-то она чувствовала себя так, будто ее пнули в живот.
– А что же сама магис?
– Ей ничего не угрожает, – ответил Траун.
– Вы только что сказали, что она считает свое положение безнадежным.
– У нее осталась обязанность – приказать своим сородичам умереть, – напомнил он. – Она не сможет ее выполнить, если сама будет мертва.
– Думаете, она купится на такие доводы?
– Не думаю, – признал Траун. – К вашему сведению, воспитательница Талиас уже говорила ей об этом. Магис возразила, что при вести о ее смерти титул примет кто-то другой, кем и будет отдан приказ.
– В таком случае не соглашусь, что ей ничего не угрожает, – упрямствовал Самакро. – Рано или поздно до нее дойдет, что на Рапакк ее никто не повезет, и она поступит очевидным образом.
– Ей ничего не угрожает, – повторил Траун, – потому что она сейчас спит в гибернационной камере.
Самакро раскрыл рот:
– Что, простите?
– Посудите сами, – начал капитан. – Мы можем доставить ее на Рапакк, но нет никакой гарантии, что паккош смогут или даже захотят держать ее в изоляции. Мы не можем этого допустить, если не хотим подвергать риску двести с лишним жизней. Кроме того, с учетом переданного старшим капитаном Лакиндой сообщения, у нас просто нет времени на подобный крюк. При таком раскладе остается лишь позволить ей умереть или держать ее под присмотром на борту «Реющего ястреба». Я выбрал второй вариант.
– На каком основании? – поинтересовался Самакро. – Ни в одной инструкции не сказано, что вы можете бесконечно удерживать инородца на борту боевого корабля Доминации.
– Не бесконечно, а лишь до нашего возвращения на Рапакк, – возразил Траун. – Желательно после того, как мы все-таки убедим ее, что надежда еще есть. Что до обоснования, то из-за нее погиб другой пассажир моего корабля. При таких обстоятельствах я вправе поместить ее под стражу, чтобы доставить к месту отправления правосудия.
– Ее планета прямо под нами, – заметил Самакро. – Мы можем отправить ее туда.
– Нам некогда подыскивать ей подходящее убежище, – сказал Траун. – А если оставим ее в первом попавшемся месте, то обречем на смерть.
– Может, так и следует поступить. – Судя по голосу, Самакро начал злиться. – Ее жизнь – ее забота. Уж точно не наша.
– Я считаю, что наша, – парировал капитан. – Все жизни важны. И мне претит просто стоять в стороне, когда у тебя на глазах двести живых существ беспричинно идут на смерть. Более того – мы знаем, что эта планета чем-то заинтересовала никардунов. Иначе зачем они обложили Рапакк блокадой сразу же после появления там беженцев? На поверхности этой планеты было – а может, и сейчас сохранилось – что-то важное, и магис может помочь нам подобрать ключ к этой загадке.
– Сомневаюсь, что Совет или Синдикура поддержат такую точку зрения, – возразил Самакро. – Что, по-вашему, они скажут на все это?
Траун отвернулся от него, переключив внимание на Лакинду.
– Вообще-то, – сказал он, – я не собирался ставить их в известность.
Лакинда непроизвольно откинулась на спинку кресла. До этого момента она ощущала себя прохожим, случайно оказавшимся свидетелем семейной ссоры. Теперь же этот настойчивый взгляд намекал, что и она оказалась втянута в разборки.
– Вы это не серьезно, – произнес Самакро.
– Почему же? – упорствовал Траун. – Вы же сами сказали, что ни те, ни другие не одобрят моего решения. Но вы также должны понимать, что присутствие линейного дредноута инородцев означает, что тут затаилась опасность, которую нужно изучить.
– Пускай я соглашусь с этим, но есть же и практическая сторона, – напомнил Самакро. – Как вы утаите ее присутствие? Слишком многие офицеры и воины знают о ней и ее спутнике.
– Ее спутник покончил с собой, – сказал капитан. – В бортжурнале будет записано, что она приняла аналогичное решение.
– Она?.. О… – недовольно пробурчал Самакро. – Точно. Ну разумеется: она приняла решение, но привести его в исполнение ей помешали.
– Об этом в бортжурнале не будет указано, во избежание разночтений, – поведал Траун, по-прежнему не сводя глаз с Лакинды. – Старший капитан, ваше мнение?
Лакинда набрала побольше воздуха. Она не просто угодила в разгар семейной ссоры, теперь ей предлагают принять чью-то сторону. И что ей остается делать?
– Вы командуете «Реющим ястребом», старший капитан Траун, – отозвалась она, краем сознания отметив, что голос автоматически зазвучал по-военному официально. Будет это сказано вслух или нет, но необходимо внести ясность. – Решение за вами, как и все риски. Если вы прикажете мне хранить молчание, я подчинюсь. – Она мысленно подбодрила себя. – При условии, что мне не придется напрямую врать вышестоящему начальству.
