А может, Иризи просто ухватились за возможность отослать Трауна подальше от Доминации и каким-то образом заручились поддержкой отдельных членов семьи Митт? Этот мотив тоже был ему понятен.
– Но я бы об этом не беспокоился, – проговорил Траун. – В предыдущий раз вагаари понесли тяжелые потери. Что бы там ни происходило, особых сюрпризов быть не должно.
* * *
Советник Лакувив пожирал взглядом брошь работы агбуи, лежащую на его ладони. По коже то и дело пробегал холодок.
– Это точно? – спросил он у Лакджиип, проклиная прорвавшуюся в голос дрожь. – Они ручаются?
– Ручаются, – тихо ответила помощница, и он тут же принялся проклинать спокойствие в ее голосе. Где это видано, чтобы винтик системы лучше держал себя в руках, чем начальство?
– Найикс без примесей, – пробормотал Лакувив, рассеянно поглаживая пальцем прохладный металл. – Как такое возможно?
Лакджиип пожала плечами:
– Эксперт из «Влайдана» не смог ответить на этот вопрос.
– Не смог?
– Ну, он что-то лопотал о сплавах, термообработке и прокалке, – сообщила Лакджиип. – Но в итоге все свелось к тому, что он понятия не имеет, как агбуи удалось…
– Меня не интересуют подробности процесса, – с раздражением оборвал ее Лакувив. – Я спрашиваю, у кого в Хаосе такие залежи найикса, что он может тратить его на безделушки? – Для наглядности он потряс зажатой в руке брошью. – Да еще и отдавать их за такую смешную цену?
– Не знаю, – признала помощница. Ее спокойствие начало потихоньку сдуваться. – Однако вы правы насчет цены. Мне сказали, что материал одной-единственной броши стоит по меньшей мере в тысячу раз дороже, чем озвучил Хаплиф.
Лакувив стиснул челюсти. В тысячу раз. В честь чего агбуи просят за них так мало?
– Они уже начали продажи?
– Мне кажется, нет, – ответила она. – Я разговаривала с Хаплифом несколько дней назад, и он сказал, что они будут распродавать специи, пока не определят, готов ли местный рынок к украшениям. – Она лукаво усмехнулась. – Он переживал, что цена слишком высока.
– Слишком высока?
– Я просто передаю его слова.
– Ну да, само собой, – проворчал Лакувив, снова уставившись на брошь. – А сами вы узнали об их истинной ценности только сегодня, да?
– На самом деле, я узнала два дня назад, – поведала Лакджиип. – Вы были…
– Два дня? – перебил ее советник. – А мне говорите только сейчас?
– Вы были заняты подготовкой петиции патриарху семьи Иризи, – не дрогнув, произнесла она. – Насколько я помню, вы сказали, что отвлечь вас можно только в случае объявления войны.
Лакувив скрипнул зубами: ладно, допустим, он так сказал. Она все равно могла бы не следовать его словам буквально, а сосредоточиться на главном факторе.
– В следующий раз, если появится такая бомба, без стеснения нарушайте мои указания, – посоветовал он. – Ну да ладно. Вот что нам нужно сделать. Первое: пока что об истинном положении вещей знаем только мы с вами. Плюс эксперт лаборатории, – добавил советник. – Нужно с ним поговорить.
– Я уже поговорила, – сообщила Лакджиип. – Нам повезло: он тоже Зодлак, так что я сослалась на семейные инструкции о конфиденциальности, и этого хватило. Он будет молчать.
– Хорошо, – похвалил Лакувив. – Второе: с агбуи нельзя спускать глаз. Если у них возникнет хоть малейшее желание выбросить украшения на рынок, я должен немедленно знать об этом. И третье: поезжайте к Хаплифу и пригласите его к нам развеяться. – Он взглянул на хронометр. – Сегодня, наверное, уже поздно. Чтобы не вызвать подозрений, пригласите его завтра.
– Слушаюсь, сэр. – Помощница помедлила. – Советник, еще один момент. Не знаю, считается ли это за бомбу…
– Выкладывайте, – рявкнул Лакувив.
– Вы не допускаете, что агбуи могут оказаться беженцами? – спросила она.
Советник захлопал глазами:
– О чем вы, ради Селвиса? Они не беженцы, а цивилизованные кочевники. Ступайте, у нас дел невпроворот.
– Я знаю, что они так представились, – произнесла Лакджиип, даже не подумав подчиниться. – Я спрашиваю потому, что, когда я вчера ездила их проведать, землевладелец Лакфро рассказал мне о происшествии, которое не давало ему покоя. Кажется, его дочь напугала юную агбуи звуком застегивающейся молнии.
– Что значит – «напугала»? И при чем это вообще?
– Напугала до такой степени, что девочка бросилась ничком на землю, – рассказала Лакджиип. – А важным я считаю это потому, что я сделала запись этого звука и убила весь вечер, чтобы прогнать его через программу фонографического сопоставления. Оказалось, что этот звук – смягченная имитация воя бомб горизонтального поражения.
– Ну и бред, – фыркнул Лакувив, сосредоточенно копаясь в воспоминаниях. Его первый разговор с инородцами, будучи неофициальным, давно улетучился из памяти. Кажется, Хаплиф говорил?.. – Они сказали, что последние тридцать лет мирно путешествовали.
– Вот именно, – согласилась помощница. – Откуда же в таком случае их девочка узнала, как воют бомбы? Да еще и выдала такую красноречивую реакцию?
Лакувив побарабанил пальцами по подбородку, собираясь с мыслями.
– Может, они пролетали через зону военных действий? Или даже провели там некоторое время?
– Что помешало им немедленно оттуда убраться?
– Да уж, хороший вопрос, – согласился советник. – Любопытная загадка, но разгадку отложим на другой раз. Сейчас же, – он воздел руку с брошью, – важнее вот это. Нам надо выяснить, как агбуи обрабатывают металл и почему он так дешев, что они клепают из него украшения.
Он сжал брошь покрепче. Найикс. Самый редко встречающийся металл в Хаосе, незаменимый компонент сплава, который придает баснословную прочность обшивке кораблей. На всю Доминацию у чиссов было лишь три месторождения самородного найикса, да еще в нескольких забоях его добывали из пластов или одиночных жил. С найиксом народ становился непобедим и в наступлении, и в обороне, а вот без него оставалось только дрожать и угождать соседям. С ним семья могла возвыситься с неслыханной за всю чисскую историю скоростью и надежностью. Без него же суждено вечно прозябать.
Но даже если семье повезло, ей все равно нужна направляющая рука. Жесткая направляющая рука одной-единственной персоны.
– И самое важное, – добавил он, – мы должны узнать, откуда они его берут.
* * *
Открыв глаза, Талиас первым делом увидела гроб, который стоял у прилегающей к ее кровати стенки.
Само собой, это был не гроб, а компактная гибернационная камера, в которой магис томилась сном без сновидений, покуда Траун не решит, что делать с ней дальше. Огоньки индикаторов на панели показывали, что женщина жива и здорова и что ей ничего не угрожает.
