Он резко вскинул взгляд на девушку:
– Это надписи?
– Верно, – подтвердила она. В глазах было неподдельное волнение, на губах играла странная полуулыбка. – Вы внимательный. Это называется «облачный дневник».
– Живопись и летопись одним росчерком, – восхитился Хаплиф, внезапно охваченный хорошим предчувствием. Возможно, он наткнулся не просто на рычаг давления на эту девицу, а на распахнутое окно в ее душу, которое до сих пор не удавалось приотворить ни ему, ни Шимкиф. Надписи были ожидаемо микроскопическими, но тут хватит даже небольшой лупы…
Он вздрогнул, потому что рисунок бесцеремонно вырвали из его рук.
– Это личное, – буркнула Йоми. Она собрала рассыпанные листы в аккуратную стопку и сверху положила последний, незаконченный, – изображением вниз. – Разве вам не нужно идти помогать с подготовкой корабля?
– Точно, – спохватился Хаплиф. – Еще раз прошу прощения за задержку. Надеюсь, великое кочевье оправдает ваши ожидания.
– Да, – снова полностью замкнулась Йоми. – Я в этом уверена.
* * *
Когда Хаплиф вошел в главный диспетчерский отсек, там его уже поджидала Шимкиф.
– Есть новости, – объявила она.
– У меня тоже, – ответил он. – Оказывается, наша мелкая заноза ведет дневник.
– Умопомрачительно, – с досадой бросила Шимкиф. – Увлекательное, должно быть, чтиво для долгих зимних вечеров. Джикстас хочет встретиться.
Хаплиф ощутил, как лоб прорезала тревожная морщина. Дневник и таящиеся в нем ниточки для манипулирования тут же были позабыты.
– Где и когда?
– На одной из внешних парковочных площадок для зрителей великого кочевья, – пояснила она. – Номер площадки у меня записан. Что касается «когда»…
– Ты рассказала ему, что мы летим смотреть кочевье? – с нажимом спросил Хаплиф, чувствуя, как в горле что-то запульсировало.
– Конечно рассказала. Он многое поставил на эту операцию. Неужели ты думал, что он позволит нам бесконтрольно слоняться по окрестностям?
– Я надеялся, что он доверяет нам настолько, что не станет бесконечно заглядывать через плечо и позволит самим довести дело до конца.
– Милости прошу, вот и поведаешь ему об этом сам, – произнесла Шимкиф. – Когда – это как только мы прибудем на место. – Она многозначительно посмотрела на Хаплифа. – Похоже, сам он уже там.
Хаплиф мысленно взревел: Джикстас терпеть не мог ждать.
– Ты сказала ему, почему мы припозднились?
– Да не дергайся, – успокоила его Шимкиф. – Он не злится. Понимает, что такое время от времени случается. – Она умолкла, что-то прикидывая. – По крайней мере, он не злится на меня.
– Вот спасибо так спасибо, – язвительно процедил Хаплиф. – Полагаю, ты уже приказала разогнать гиперпривод до предельной скорости?
– Разумеется, – подтвердила Шимкиф. – Не надо на меня так смотреть. Уверена, он лишь хочет узнать, как продвигается операция. Ах да, еще он хочет, чтобы ты захватил с собой всю информацию о чиссах, которую удалось собрать. Так что самое время пойти сортировать свои записи.
– Здесь я соглашусь, – кивнул Хаплиф. Бо́льшая часть собранной информации уже была систематизирована, но оставались кое-какие детали и соображения, которые нужно облечь в письменную форму. – Ты здесь справишься одна?
– Непременно, – ответила она. – Иди и сделай все быстро и качественно.
На ее горле тоже едва заметно забилась жилка.
– Задержку из-за барахлящей техники он еще может понять. А вот опоздание из-за того, что не успел дописать отчет… сам понимаешь.
Глава 12
– Нет, – смущенно сказала Лакэнсу. Алые глаза, глядевшие на изящную брошь, которую Шимкиф только что вложила ей в ладонь, горели ярче обычного. – Ну что вы, это слишком.
– Вовсе нет, к тому же мне не в тягость, – твердо настояла Шимкиф. Ее безгубый рот изогнулся в довольной улыбке. – Ваша семья к нам очень добра. Это самое меньшее, что мы можем предложить в благодарность.
– А это в знак извинения за то, что напугала вас на прошлой неделе, – добавила Фросиф, торжественно демонстрируя еще одну брошь, которую до этого прятала за спиной, – поменьше и с другим дизайном. – Тебе. – Шагнув к Лакрис, она повернула руку подруги ладонью вверх и вложила в нее украшение.
– О! – выпалила Лакрис. Покосившись на отца, она снова посмотрела на брошь, а потом на Фросиф. – Нет, ерунда какая-то выходит. Ведь не я напугалась, а ты. Это я должна подарить тебе подарок.
– Ни в коем случае, – подал голос Хаплиф, в знак единомыслия обвив руками плечи жены и дочери. – Мы счастливы отплатить вам хоть самую малость за ваше щедрое гостеприимство. То есть, если вы не против, – добавил он, выжидающе глядя на Лакфро.
«Ну наконец-то, – подумал глава семейства, – кто-то поинтересовался и моим мнением».
Он был против, его такой подход не устраивал. По меркам его семьи подарки были слишком роскошными и абсолютно неуместными, учитывая, как мало они заботились о гостях. Лакфро сразу почувствовал себя обязанным Хаплифу и всем агбуи, а он ненавидел быть должником.
Возможно, в этом и крылся смысл подарков. Вскоре после происшествия с застежкой-молнией из резиденции Лакувива явилась Лакджиип, и он отвел ее в сторону, чтобы задать вопрос о возможном бегстве инородцев от войны. С тех пор ему все время казалось, что Хаплиф как-то уж пристально к нему приглядывается.
Наверное, просто воображение разыгралось. Но опять же – а вдруг нет?
Так ошибся он насчет агбуи или нет? Неужели за их историей кроется что-то более глобальное? Или наоборот, малозначительное, просто другое?
Лакфро уже успел ознакомиться с политикой Доминации по приему беженцев, и она не воодушевляла. Если агбуи ищут себе постоянное пристанище, им придется преодолеть множество препон, но и в этом случае результат никто не гарантирует. На такой ранней стадии поисков они наверняка не хотят, чтобы их засыпали неудобными вопросами.
Итак, не для того ли они внезапно так расщедрились, чтобы Лакфро и его семейство держали рот на замке?
Тогда это не просто социальное обязательство оказать ответную услугу, а обычный подкуп.
Лакфро ненавидел взяточников. Сам он ни разу в жизни не позволял себе ничего подобного, зато в юности у него была довольно-таки неплохая работа, где ему стало известно, что начальник берет взятки. Первым делом ему захотелось спросить у Хаплифа в лоб, чтобы тот пояснил, что происходит и насколько это подобает так называемым цивилизованным кочевникам.
Но он не смог. Как тут спросишь, когда его жена и дочь с такой радостью и воодушевлением разглядывают подарки? Лакэнсу всегда любила экзотические украшения, и Лакрис явно пошла в нее. Лакфро не смог испортить им этот момент любования.
