Джолион не ответил. «Он меня узнал», - прочла я по губам Мадса.
Да. Узнал.
Я поднялась, помогла Джолиону встать, поправила его смятую пижаму, мокрую от слез и пота. По-прежнему безразличный взгляд мальчика был устремлен в сторону дома, и я чувствовала: если его поведут, он пойдет, но сам не сделает и шага. Минута понимания рассеялась утренним туманом.
И все-таки она была, эта минута. Я сжала ладошку Джолиона и спросила:
- Джолли, хочешь поиграть?
Он не ответил. Мадс смотрел с отчаянием и тоской. Должно быть, он верил, что чудеса так и продолжатся, что Джолион скажет что-нибудь еще, покажет, что понимает, слышит и любит.
- Нам нужна фасоль, - вздохнула я.
Видимо, драконы ко всему подходили с размахом: слуги принесли три ведра белой, красной и черной фасоли. Я вздохнула и принялась переворачивать ведра на траву. Джолли смотрел на фасоль и не видел ее. Мадс успел переодеть мальчика в сухое и чистое, я усадила его в траву и сказала:
- Дай белую фасолинку.
Джолион молчал. Я взяла белую фасоль, вложила в его руку и объяснила:
- Вот она. Дай.
Джолион протянул мне руку, и я осторожно перевернула ее, стряхивая фасолину в пустое ведро.
- Сюда кладем белую. Сюда красную. Сюда черную.
Джолион сперва замялся, но потом дело пошло на лад, и фасоль бойко застучала по ведрам. Мадс, который сидел рядом, вдруг сказал:
- Я и правда его люблю. Вы бы видели, медира Юлия, какой это был чудесный мальчик! Умный, ласковый, в три года уже читал книги, как взрослый. А как катался на велосипеде, как рисовал! - улыбка Мадса была тихой, запыленной печалью. - А потом... вот это случилось. Не сердитесь на медира Кайлена, он до сих пор не может опомниться. Он очень любил свою жену, и утрата его подкосила.
- Я не сержусь, - ответила я. - Я его даже в чем-то понимаю.
Джолион бросил очередную фасолину в ведро и замахал руками, раскрыв рот. Я осторожно придержала его за запястье.
- Тихо, тихо, мой хороший. Кто тебе дал магнит?
Мальчик не посмотрел в мою сторону, его взгляд по-прежнему был взглядом деревянной куклы, но рука хлопнула меня по колену.
- Он понимает, - сказала я. - Он понимает, он слышит. Мы вернем его.
- Обязательно, медира Юлия, - откликнулся Мадс. - Теперь у нас есть надежда.
Вечер прошел спокойно. Ну, почти.
Я спросила у Мадса, есть ли в доме животные - он ответил отрицательно и рассказал, что у покойной жены медира Кайлена была сильная аллергия. Я понимающе кивнула и предложила:
- Может быть, принесем кошку?
Мадс удивленно посмотрел на меня. Джолион снова свернулся калачиком на полу детской и выстраивал в ряд машинки, которые я ему протягивала. Потом я убирала машинки и видела, что Джолион с трудом удерживает слезы, но не кричит, не кусается и не сопротивляется.
- Зачем ему кошка? А если она поцарапает?
- Это неизбежно в общении с кошками, - улыбнулась я. - Джолли, поставь сначала красные.
Магнит с драконом так и лежал на полу рядом с ним; когда я спрашивала, кто принес магнит, Джолион брал Мадса за руку и указывал на меня. Мадс всякий раз смотрел на это так, словно на его глазах совершалось чудо. Одно дело дать руку, когда к тебе протянута рука, и совсем другое - дать ответ на вопрос.
- Джолли, ты очень умный мальчик. Теперь поставь синие сюда, а желтые сюда.
Джолион по-прежнему смотрел в пустоту. Руки двигались быстро-быстро, машины выстраивались в две ровные линии. Он слышал меня, решил выполнять мои просьбы, но не собирался выходить из своего кокона.
- В нашем мире есть такая вещь, как лечение животными, - сказала я. - Кошка может очень помочь мальчику. Можно бы и собаку, конечно, но лучше начать с кошки. Умной, спокойной, у которой уже были котята.
Мадс кивнул.
- Если нужно, то найдем. Знаете, я уже перестал надеяться, честно говоря. Медир Кайлен кого только не приводил. Врачи, психиатры, психологи... никто не смог до него достучаться. То, что вы спрашиваете, а он отвечает - это настоящее чудо.
Когда-то мама говорила, что Бог творит чудеса руками людей. А потом я добавила, что чудеса - это не обязательно мило и красиво. Чудом может быть и грузовик, который заносит на дороге как раз в ту минуту, когда мама переходит ее, спеша ко мне - час назад я сказала ей, что беременна.
Максим потом ставил ее гибель мне в вину. Вот если бы я ей не позвонила, то она не захотела бы пойти к нам в гости, с учетом того, что моя свекровь ее презирала. Медсестра из поликлиники не может быть ровней преподавательнице музыкальной школы.
- Вам нужен кто-то другой, - вздохнула я. - Врач из нашего мира, дефектолог, но не я.
Я хотела вытащить Джолиона из яйца, но сомневалась, что смогу это сделать. Меня никто и никогда не учил этому, и сейчас я шла просто по наитию и воспоминаниям о книге о развитии ребенка, которую когда-то прочла от корки до корки.
- Вас ведь назвали первоклассной учительницей? - поинтересовался Мадс. Я кивнула, вспомнив, как тряслись от гнева подбородки завуча. Как-то она там теперь.
- Это была ирония. Меня презирали на моей работе.
- Это почему же?
- Например, потому, что я читала беллетристику. А учительнице это не положено.
Мадс усмехнулся.
- Бред какой-то. Почему кто-то решает за вас, что вам читать?
- Потому что если ты читаешь любовные романчики, то ты полная дура, - услышала я голос Кайлена. - И тебе не место на хорошей работе.
Я обернулась. Кайлен вышел из-за стеллажа с боевыми роботами и посмотрел на меня так, словно задавался вопросом, как же его угораздило потратить огромные деньги на то, чтобы вытащить из другого мира такую дуру.
- У вас есть социальные сети? - поинтересовалась я. Кайлен кивнул.
- Разумеется. Очень удобно для работы.
- Ну вот если у меня на аватарке ученый, то это еще не делает меня доктором наук, -ответила я. - Не судите о конфете по обертке.
Кайлен вздохнул.
- Медира Юлия, почему вы начинаете пикировку, стоит мне только войти в комнату? -осведомился он. Джолион прикатил еще одну машинку в ряд, и лицо Кайлена наполнилось привычной тоской.
- Наверно, потому, что не люблю манипуляторов, - призналась я. - Может, послушаете, что случилось с Джолли?
Кайлен скривился.
- Джолли? Что за собачья кличка?
Я заметила, что взгляд мальчика скользнул от игрушек в нашу сторону, словно он слышал, что речь идет о нем, и ему сделалось горько.
- У детей бывают ласковые имена, - сказала я. - Вас ведь наверняка звали Кайли? Или Лин?
