Наши губы были рядом. Можно было чуть податься вперёд и дотронуться до них. Я зависла на губах Ала, и он понимающе усмехнулся. Лениво чуть отодвинулся.
- Что я собственник.
Рыгл, да что за в игру он со мной играет? Всё это выглядит планомерным соблазнением. На камеру, ага.
- Вопрос к вам, Ал. Какая любимая песня у Мелопеи? - делая вид, словно ничего не происходит, а сам весь светился от счастья, бросая искоса взгляды в сторону оператора, ведущий.
- Думаю, Мелопея любит все свои песни, которые сочинила. - ровно ответил Ал и пожал плечами: - Просто поставил себя на её место.
- О, как это мило. Мелопея, это так?
- Так, у меня нет нелюбимых песен.
Вот тебе. Так да не так.
- Что ж, последний вопрос. Если бы Ал назначил вам свидание, Мелопея, то куда бы он вас пригласил?
- На плато Алдониктакста, - без запинки ответила я.
- К себе домой, - шутливо ответил Ал, вызвав понимающую усмешку у репортёра. Журналист повернулся к камерам и стал прощаться со зрителями:
- На этой интимной и будоражащей ноте мы завершаем столь долгожданное интервью с влюблённой свежеиспечённой парой Алом Драконье Сердце и сиреной Мелопеей из девятнадцатого дистрикта и участницей (и лидером!) вокального шоу «Звезда Анэр». Пожелаем паре счастливых...
Я сначала прислушивалась к словам журналиста и пыталась придать подобающее выражение лица на камеру, как вдруг почувствовала, как палец Ала круговыми движениями стал наглаживать ладонь, а потом скользнул вниз, на запястье. Прочертил чувственную дорожку до локтя. Я задрожала, всё поплыло перед глазами, в уши словно наложили ваты. Всё, что я сейчас слышала - свой учащённый пульс и шёпот Ала, когда он наклонился ко мне с требованием поцелуя. Прикоснулся к моим губам, облизнул и потянул к себе:
- Так надо, - командирски шепнул он мне.
Надо, так надо. Чего не сделаешь для...
Для чего нам это надо, я уже не успела вспомнить. Поцелуй поглотил полностью. Исчез весь мир, остались жадные, горячие требовательные губы и руки Ала.
Когда я очнулась от магии поцелуя, то охнула:
- Все ушли. Темно как.
Я стала озираться. Работники сцены убирали провода, увозили потухшие прожекторы. Журналистов и операторов не было видно, все разошлись, оставив нас одних.
- Поедем ко мне, - Ал поднял очки на лоб, и я с удивлением взглянула в пепельные глаза.
Они были затуманены страстью и желанием. От предложения Ала я вздрогнула и напряглась. Заметив реакцию, он сказал:
- Надо всё обсудить.
Ага, надо. Я согласно кивнула.
Глава 75
Ал так и держал меня за руку до самых своих апартаментов, словно боялся, что я куда-то сбегу. Но куда я уже сбегу. Всё, попалась рыбка на крючок.
Мы прошли в его кабинет, и за закрытыми дверями стразу накатила неловкость. Мы разняли руки, и Ал предложил мне жестом присесть на диван у стены, на столике перед которым были выставлены свежие закуски, а сам повернул кресло, чтобы сесть напротив.
- Как тебе удалось вернуть пепельный цвет глаз и убрать чешуйки? Что случилось? -спросила я то, что интересовало, чтобы сбросить неловкость.
- Я перешел на седьмую ступень и теперь могу контролировать не только трансформацию, но и придать глазам оттенок любой ступени. Вот, смотри.
Я взглянула в его глаза. Их цвет сменился от пепельного к янтарному, от янтарного к оранжевому, потом к алому, багряному, затем стал пепельным, потом чёрным и вернулся к пепельному.
- Очешуеть. - только и смогла выдать я.
- Так что теперь я себя не выдам. Тебе тайн или морофруззо? - как ни в чём не бывало, спросил Ал.
- А? Что? - заворожённо, ещё в потрясении от увиденного, переспросила я.
- Горячее или холодное? Тайн или морофруззо? - спокойно переспросил он.
- Эм... Знаешь, я пока ничего не хочу. Я немного в шоке... А что теперь? Что дальше?
- Дальше. Я с твоего позволения выпью воды. Мне сейчас надо много воды - пожар внутри бушует, - словно извиняюще, Ал потянулся к графину с водой, налил бокал, выпил залпом, за ним второй.
- У тебя. точно всё в порядке? - озаботилась я.
- В полном, поверь. Это просто частичная трансформация, это нелегко, но надо пережить.
- Ладно. Так какие наши планы?
- Тебе - учиться. Повышать уровень магической силы. Будем заниматься по методике отца. Мне - дойти до десятой ступени, чтобы пробудить дракона.
- Хорошо. Какие мои действия? Как мне повышать потенциал? Ты сказал, что только у тебя остался доступ к учению отца. Каким образом?
Ал молча снял пиджак. Медленно, не сводя с меня горящих глаз, стал расстёгивать рубашку.
В вырезе появилась смуглая грудь с чёрными волосками, и я сглотнула.
- Ал, что ты делаешь?
Он всё также неспешно, словно соблазняя, расстегивал рубашку. Расстегнул до конца, и полы шёлка скользнули в разные стороны, приоткрывая пупок и дорожку к брюкам.
Ал принялся за рукава. Я, как заворожённая, следила за его тягучими движениями. Не могла оторвать взгляд.
Расстегнув рукава, Ал поднялся и продолжил раздевание стоя. Всё также прожигая меня своим взглядом.
Э-э. что здесь происходит?
Наконец, сиё действо было закончено, Ал откинул рубашку, которая водой стекла на кресло, и остался передо мной обнажённый по пояс.
Я хотела отвести взгляд. Клянусь, хотела! Но не смогла. Жадно рассматривала широкую грудную клетку, рельеф мышц. Взгляд остановился на торчащих тёмных сосках. Сам спустился ниже, прочерчивая дорожку к пупку и ниже. Интересно, а брюки он снимать будет?
Так, стоп! Что-о?!
Только я хотела себе надавать оплеух по щекам - мысленно, конечно - и отвести, наконец, взгляд от этого безобразия... Нет, конечно, не безобразия - тело Ала безобразным не назовёшь - а очень даже «образия»... Но ведь неприлично же. мне так глазеть. Как вдруг случилось то, что теперь точно приковало взгляд к себе, не отпуская.
Огненной магией вспыхивали на теле Ала слова текста. Только непонятного.
Ал подошёл к стене и отодвинул фальш-стену, за которой оказалось зеркало во весь рост. Подозвал меня жестом к себе. Я подскочила и посмотрела в зеркало. Точно. Вот что меня подспудно напрягло - текст был нанесён зеркально. И теперь в зеркале всё вставало на свои места.
- Свои записи отец спрятал на мне, - хрипло произнёс Ал, глядя на меня в зеркало.
А я стояла так близко, что могла коснуться его плеча губами. Они как раз были на этом уровне.
- Это тату? - спросила я, только чтобы что-то спросить. Чтобы не молчать. Потому что молчание было таким напряжённым и густым, что, казалось, его можно есть ложками.
