– Мне не нравится, как вы интерпретируете события, – с
раздражением заметил Бейн, понимая, что Мейсон затягивает его в ловушку.
– Тогда расскажите о них, как вы их понимаете, – широко
улыбнулся Мейсон и выразительно посмотрел на присяжных.
– Это была премия за выполненную работу, – упрямо повторил
Бейн.
– Эта работа считалась законченной, как только мисс Конуэй
будет арестована?
– Как только будет пойман вор, кем бы он ни оказался.
– Сколько всего человек находилось в тот момент в вашем
доме?
– Моя жена, миссис Рикер, мистер Хэллок, Нелли Конуэй и я.
– И тем не менее вы не обследовали руки миссис Рикер, хотя
вы знали, что она касалась ювелирной шкатулки?
– Нет, она ведь работает у нас уже много лет, и мы ей
доверяем полностью.
– Отсюда следует, что каждый в этом доме, не считая вашей
жены, имел светящийся порошок на пальцах?
– Ну, в общем-то да.
– Однако вы посчитали воровкой именно мисс Конуэй?
– Да. Или никто, или она.
– Она?
– Да.
– Мистер Хэллок получил премию за то, чтобы именно эта
женщина была арестована и осуждена?
– За то, чтобы изобличить вора.
– Вознаграждение уже выплачено?
– Еще нет.
– Почему же?
– Потому что подзащитная еще не осуждена. Премия будет
выплачена тогда, когда работа будет завершена полностью.
– Значит, сами вы все же сомневались, осудит суд присяжных
подзащитную или нет?
– Протестую! – взвился с места Сейбрук. – Вопрос выходит за
рамки перекрестного допроса.
– Протест принят.
– У меня, мистер Бейн, вопросов больше нет, – улыбнулся
адвокат. – Благодарю вас.
– Вы вовсе не говорили Хэллоку, – сердито начал поправлять
Бейна помощник окружного прокурора, – что он получит сто долларов, если только
соберет улики, изобличающие подзащитную в воровстве, не так ли? Вы просто
сообщили ему, что, если он сможет найти того, кто берет драгоценности, вы
выплатите ему сто долларов.
– Ваша честь, минуточку, – возразил Мейсон. – Этот вопрос
неправомочный и наводящий. Уважаемый коллега подсказывает свидетелю, что именно
надо говорить. Кроме всего прочего, обвинение уже опрашивало свидетеля.
– Ничего подобного, это опрос свидетеля после перекрестного
допроса, – Сейбрук сослался на юридические тонкости и прецеденты, – и я просто
стараюсь сократить допрос, который уже и так слишком затянулся.
– Да что вы! – возразил Мейсон. – Не надо только утверждать,
что несколько минут, затраченных на расследование сути дела, это…
– Если вы не цените свое время, то суд и мистер Бейн дорожат
своим, – нравоучительно заметил Сейбрук.
– А вот об интересах подзащитной вы не подумали, –
укоризненно возразил Мейсон. – Если ваше стремление сэкономить мистеру Бейну
всего лишь несколько минут его бесценного времени не позволит нам прояснить
дело, то подзащитную могут посадить в тюрьму на месяцы. Мало того, что ее
доброе имя будет запачкано, она…
– Не надо только расписывать все эти душещипательные
подробности, – прервал его Сейбрук, – все это явно рассчитано на то, чтобы
повлиять на жюри присяжных.
– Ну, знаете, – рассмеялся Мейсон, – вы мне приписываете
желание повлиять на жюри в отместку за мои слова, что уважаемый коллега
подсказывает свидетелю, что именно надо говорить.
– Слабость наводящего вопроса, – улыбнулся судья Пибоди, –
конечно, в том, что его задают. Свидетель в общем-то сейчас полностью
представляет, что его адвокат хочет. Продолжайте, однако, мистер Сейбрук, и
задавайте вопрос так, чтобы он был поменьше наводящим.
– О нет, я не думаю, что есть необходимость углубляться в
дальнейшие детали этого дела, – сказал Сейбрук. – Все и так ясно.
– У вас есть еще вопросы к свидетелю? – обратился судья
Пибоди к Сейбруку.
– Больше вопросов не имею.
– Есть еще какие-нибудь свидетельские показания?
– Ваша честь, теперь настал черед гласа народного – вердикта
присяжных! – с пафосом произнес Сейбрук.
– Ваша честь, – сказал Мейсон, с улыбкой глядя на судью, –
мы хотели бы обратиться к жюри присяжных с просьбой вынести вердикт –
невиновна.
– Ходатайство отклонено.
– Тогда разрешите, ваша честь, десятиминутный перерыв, –
попросил Мейсон, – я хотел бы переговорить с одним человеком, которого я вызвал
в суд как свидетельницу защиты, миссис Имоджен Рикер.
– Разрешаю, – сказал судья и объявил перерыв.
В глубине судебного зала появилась сухопарая, мрачного вида
домоправительница мистера Бейна.
– Я отказываюсь разговаривать с мистером Мейсоном.
– Ваша честь, эта женщина, – разъяснил адвокат, – была
вызвана как свидетельница защиты. До этого она отказывалась давать мне
какие-либо показания.
– У меня нет нужды разговаривать с ним, – сердито выпалила
Имоджен Рикер, – я пришла в суд, и это мой долг. Я подчинилась вызову. Но это
не означает, что я должна разговаривать с ним наедине.
– В таком случае, – понимающе улыбнулся адвокат, – пройдите
в свидетельскую ложу и поднимите правую руку для присяги.
– Должна я подчиняться? – обратилась она к судье Пибоди.
– Если вас вызвали в суд, то да, – ответил судья.
Крупными шагами она обошла Мейсона, с шумом уселась на скамью
свидетелей, повернулась к судье и подняла правую руку для присяги.
– Хорошо, – мрачно произнесла она, – я готова.
– Вы работаете домоправительницей в доме мистера Бейна? –
задал адвокат свой первый вопрос.
– Да, – огрызнулась она.
– Сколько времени вы работаете у него?
– Шесть лет.
– Вечером десятого обследовали ли вы свои руки
ультрафиолетовыми лучами, чтобы узнать, не светятся ли они?
– Это не ваше дело.
– Если бы ваши руки не светились, вы, конечно, легко
ответили бы на этот вопрос, не так ли?
– И на этот вопрос я также не должна отвечать.
– Благодарю вас, миссис Рикер. – Мейсон широко улыбнулся,
чувствуя, что симпатии жюри на его стороне. – Это все. Я просто хотел, чтобы
присяжные убедились, какой воинственной, фанатично преданной своему хозяину
домоправительницей вы являетесь.
