– Так что же она сделала?
– Она взяла лист бумаги и написала то самое завещание.
– Позвольте мне взглянуть еще разок на завещание.
– Но, мистер Мейсон, вы ведь уже его видели.
– Оно у вас с собой?
– Да, конечно.
Она открыла сумочку с явной неохотой и протянула завещание
адвокату. Мейсон внимательно осмотрел его, потом поднес его ближе к свету,
чтобы еще раз прочитать повнимательнее.
– Сейчас после последнего слова появилась точка, – веско
сказал он, пристально глядя на свою собеседницу.
Виктория Брэкстон ничего не ответила.
– Когда вы в прошлый раз приходили ко мне, – сказал Мейсон,
– в конце завещания не было точки. Я еще тогда указал вам на то, что последнее
предложение не закончено.
– Я хорошо помню, что вы мне говорили.
– Итак, вы взяли ручку и закончили предложение, – продолжал
Мейсон. – В стремлении получить наследство наверняка вы сами сунули голову в
петлю. Они проведут спектрографический анализ чернил этой точки. Если у них
возникнет какое-то подозрение, что…
– Вы думаете, что анализ покажет, что ее поставили другой
ручкой и другими чернилами? – задала она вопрос. – Мистер Мейсон, не стоит
беспокоиться об этом. Это длинное сложное предложение было закончено рукой
Элизабет той же ручкой, какой она написала все завещание.
– Давно вы поставили эту точку? – сухо осведомился Мейсон.
– Я ее не ставила. – Голос Виктории Брэкстон звучал как
натянутая струна.
– Кто же ее поставил?
– Элизабет.
– Более невероятной истории, – хмыкнул адвокат, – вы не
могли придумать?
– Мистер Мейсон, я расскажу вам всю правду, все как было.
Меня крайне обеспокоило, что большое предложение в конце завещания не было
закончено. Когда вы указали мне на это, я тут же сообразила, что если
что-нибудь непредвиденное произойдет, то… в конце концов, это что-то случилось,
мне передали по телефону, что Элизабет отравлена. Я выскочила из вашего офиса
как метеор, схватила такси, примчалась домой и сразу же направилась в комнату
Элизабет. Она была слаба, очень слаба. Она уже агонизировала и страшно страдала,
но была в полном сознании. Я приказала всем удалиться и оставить меня с ней
наедине. Когда мы остались одни, я сказала: «Элизабет, мистер Мейсон указал на
то, что завещание носит незаконченный и сомнительный характер, так как ты
забыла поставить точку в конце всего текста». Затем я взяла ручку и протянула
ее ей.
– Она взяла ее?
– Ну я… она в тот момент была очень слаба.
– Взяла ли она ручку, когда вы протянули ее?
– Я вложила ей в руку.
– А потом что вы сделали?
– Я держала завещание близко к ней, чтобы она могла бы
поставить точку в соответствующем месте.
– Подняла ли она голову с подушки?
– Нет.
– Как же она видела, куда поставить точку?
– Я направляла ее руку.
– Понимаю, – сухо заметил Мейсон.
– Но она понимала, что делалось.
– Мне нравится, как вы все это излагаете, – сказал адвокат.
– Вместо того чтобы сообщить «она понимала, что делает», вы заявляете «она
понимала, что делалось».
– Ну тогда, она понимала, что делает.
– Вы по-прежнему говорите неправду об этом завещании, –
укоризненно промолвил Мейсон.
– Что вы имеете в виду?
– То, что ваша версия, мягко говоря, не совсем
правдоподобна.
– Мистер Мейсон, почему, как вы можете заявлять мне такое?
– Потому что вы разговариваете с юристом. И давайте бросим
эти детские штучки, а попробуем поговорить как взрослые люди.
– Я не понимаю, что вы этим хотите сказать.
– Это завещание не было закончено, когда вы пришли с ним ко
мне в бюро, и вы это знаете.
– Ну конечно… конечно, оно теперь закончено.
– Почему Элизабет Бейн прервалась, когда писала это
завещание?
Виктория Брэкстон замешкалась. Ее взгляд забегал по комнате,
словно ища, куда бы спрятаться.
– Говорите, – голос Мейсона был безжалостен.
– Если уж вы так хотите это знать, – выпалила она, –
Элизабет как раз писала завещание, когда Джорджиана открыла дверь и заглянула в
комнату, спросив, чем она могла бы быть полезной.
– Это уже лучше, – сказал адвокат. – Что потом случилось?
– Элизабет не хотела, чтобы Джорджиана узнала, что она
готовит завещание, поэтому она сунула листок бумаги под простыни. Джорджиана
осведомилась, как идут дела и справляемся ли мы, а я сказала, что все нормально
и пусть она не беспокоится.
– А что потом?
– Затем она пошла к себе в комнату. Пока мы с ней
разговаривали, Элизабет, закрыв глаза, как-то странно затихла, и, подойдя к
ней, я, к своему удивлению, обнаружила, что она попросту уснула. Ну прямо
невезение какое-то! Ну и что мне оставалось делать? Я высвободила ручку из ее
пальцев, но не стала доставать лист бумаги с завещанием, так как боялась
разбудить ее. Решила подождать, пока она проснется, и затем уже достать его
из-под простыней. Ну а потом я была уверена, что Элизабет закончила завещание,
так как она перестала писать текст за добрых две минуты до неожиданного прихода
Джорджианы.
– И когда вы вновь достали завещание?
– Это произошло тогда, когда она проснулась, то есть в
полседьмого утра. Я тут же дала ей эти злополучные таблетки, она запила их водой
из стакана, но захотела кофе, сразу же после лекарства, поэтому я позвонила в
звоночек и попросила экономку принести кофе. Примерно в это же время заступила
на дежурство дневная сиделка. У меня было время лишь на то, чтобы вытащить
завещание из-под простыней. Элизабет наблюдала за моими действиями, улыбнулась,
кивнула и сказала: «Правильно, Викки». Я поэтому поняла, судя по ее виду, что
она закончила его. Мистер Мейсон, теперь это по-настоящему честная перед богом
правда.
– Почему вы не рассказали мне об этом раньше?
– Потому что боялась: вы могли бы подумать, что… ну вы могли
бы подумать, что завещание действительно не закончено.
– А никто в комнату не заходил после того, как Нелли
положила эти таблетки на блюдце?
– Никто.
– Мы отвезем вас в аэропорт, – сообщил Мейсон. – Я хочу,
чтобы вы улетели первым ближайшим рейсом в Гонолулу. Я хочу также, чтобы с
борта самолета вы направили телеграмму окружному прокурору о том, что некоторые
неотложные деловые обязательства, связанные с поручениями вашей покойной
сестры, заставили вас спешно вылететь в Гонолулу, что вы будете поддерживать
контакт с ним и что он может рассчитывать на ваше сотрудничество, но дела
покойной Элизабет Бейн настолько серьезны, что ваш адвокат посоветовал вам
сразу же вылететь в Гонолулу.
