– Ну а теперь, – продолжил Гамильтон Бергер, выдержав
красноречивую паузу, – расскажите о том полюбовном соглашении, которое вы заключили
с сиделкой вашей покойной жены, Нелли Конуэй. Хотя здесь уже упоминали о нем,
опишите нам, как это все в действительности произошло.
– Это была, – проникновенно начал Натан Бейн, – искренняя
попытка с моей стороны исправить то зло, которое я причинил этой весьма
достойной женщине.
– Пожалуйста, расскажите нам все как было, – окружной
прокурор был сама благожелательность и любезность.
– Я способствовал аресту Нелли Конуэй по обвинению в
воровстве. Сейчас я хорошо понимаю, что мои действия были не только дурны с
моральной точки зрения, но и весьма опрометчивы. Ее защищал мистер Мейсон,
адвокат, который сейчас защищает Викторию Брэкстон, и он, нужно признаться,
преподал мне хороший урок в суде. Это случилось из-за того, что я не до конца
продумал свои действия и те возможные негативные последствия, которые, как
этого и следовало ожидать, не замедлили последовать. Это был поспешный и
необдуманный шаг с моей стороны.
– Что же вы конкретно сделали?
– Я обратился в полицию и по их совету пригласил частного
детектива. В моем доме стали пропадать вещи, и у меня были основания, или я
думал, что были, подозревать Нелли Конуэй. Я вынул шкатулку с драгоценностями
жены из ящика, где они были заперты на ключ, и оставил ее на виду. Я подменил
бриллианты поддельными и сделал опись драгоценностей. Затем опылил снаружи
шкатулку флюоресцентным порошком.
– Будьте любезны, мистер Бейн, опишите попроще, что это за
порошок и каково его действие.
– Это тот порошок, которым меня снабдил специально нанятый
мной для этого дела частный детектив. Насколько я понимаю, этот порошок широко
применяют частные детективы для расследования бытовых краж, случаев воровства в
школах, на предприятиях и тому подобное…
– Не могли бы вы описать этот порошок?
– Обычный в общем на вид порошок. Если его нанести на
какой-нибудь предмет, ну вроде той обитой кожей шкатулки, которая принадлежала
моей жене, то он практически незаметен. Но при прикосновении к этому предмету
он остается на пальцах, причем, что примечательно, попав на пальцы, он практически
не ощущается, так как лишен вязкости.
– В чем действие этого порошка?
– Он приобретает особые свойства под действием
ультрафиолетовых лучей. Когда ультрафиолетовый свет попадает на этот порошок,
то он вызывает достаточно яркое, так называемое флюоресцентное свечение.
– Продолжайте, пожалуйста. Постарайтесь не упустить ни одной
подробности, связанной с возбужденным вами делом против Нелли Конуэй и ее
арестом. Я бы хотел, чтобы вы подробно разъяснили присяжным, почему вы решили
предложить ей денежную компенсацию.
– Ясно из-за чего – из-за того, что ее по моей вине ошибочно
арестовали и, в общем, бросили тень на ее репутацию. После того, что мистер
Мейсон сделал со мной в суде, – криво улыбнулся Натан Бейн, – вряд ли бы
нашелся кто-то, кто бы в этом сомневался, включая меня.
Некоторые присяжные сочувственно улыбнулись.
– Кстати, сколько вы ей заплатили?
– Ей – две тысячи долларов и пятьсот долларов –
вознаграждение адвокату.
– А теперь, будьте любезны, продолжайте, опишите подробнее
арест.
– Мы распылили флюоресцентный порошок на эту шкатулку с
драгоценностями.
– И насколько я понимаю, порошок не распыляли в другом
месте?
– Нет, сэр. Только на шкатулку.
– И что случилось?
– Время от времени я и нанятый мною частный детектив
проверяли содержимое шкатулки и сверяли его со списком. Все оставалось в
неприкосновенности до того, как в моем доме появилась Нелли Конуэй. Как раз в
это время из шкатулки пропала бриллиантовая подвеска, я имею в виду не саму
подвеску, а ее синтетическую имитацию, надеваемую, как правило, на приемы. Я
пригласил Нелли Конуэй и под благовидным предлогом выключил свет в комнате,
включив одновременно ультрафиолетовый источник света. Когда мы с частным
детективом сделали это, то ее пальцы засветились в темноте. Это была косвенная
улика, и на ее основании мы пришли к выводу, как потом оказалось ошибочному,
что хищением драгоценностей из шкатулки занималась Нелли Конуэй. Мистер Мейсон
искусно доказал в суде, что наши обвинения ни на чем не основаны.
– И чем закончилось все это дело?
– Нелли Конуэй была оправдана, и очень быстро, нужно
сказать.
– Судом присяжных?
– Да, сэр.
– А теперь, – задал вопрос Гамильтон Бергер, – относительно
тех трех таблеток, что были найдены в корзинке согласно показаниям доктора
Кинера. Были ли вы там, когда корзинку обследовали?
– Да, сэр, я присутствовал при этом.
– И как поступили с теми тремя таблетками?
– Полицейские их осмотрели и приобщили к делу в качестве
вещественного доказательства и… ну когда стало выясняться, что подмена
таблеток, исходя из всех возможных вариантов, могла быть совершена подзащитной,
я рассказал полицейским, что недавно разговорился с подзащитной о деле Нелли
Конуэй и его деталях и что подзащитная захотела взглянуть на шкатулку с
драгоценностями. По ее просьбе я открыл секретер, достал из него шкатулку и дал
ей взглянуть на нее.
– Она дотрагивалась до нее?
– Да. Она взяла ее в руки.
– Кто-нибудь еще дотрагивался?
– Нет, сэр. Примерно в это же время брат подзащитной, он был
наверху, позвал ее, и она вернула мне шкатулку. Я быстренько положил ее на
секретер и отправился за ней наверх.
– Позже вы сообщили полиции об этом?
– Да, сэр. Я сказал им, что частицы флюоресцентного порошка,
который все еще оставался на шкатулке, возможно… ну, в общем, я высказал
предположение полицейским, что неплохо было бы взглянуть на эти три таблетки
под ультрафиолетовым светом.
– Они сделали все это в вашем присутствии?
– Да, сэр.
– И что произошло?
– Показалось слабое, но характерное флюоресцентное свечение.
В публике раздался сдавленный вскрик, затем по залу пошло
шушуканье. И в этот момент Гамильтон Бергер, как будто вспомнив о времени, на
которое раньше не обращал внимания, выразительно посмотрел на настенные часы в
зале суда и сказал:
– Ваша честь, я, кажется, превысил время до перерыва на
десять минут.
– Именно так, – ответил судья Ховисон, показывая своим
тоном, что он сам настолько заинтересовался этой драматической стадией
показаний, что не заметил, как пробежало время.
