Ну не мог же мужчина быть таким… таким, словно герой-принц из сказки…
Глава VII. Двойник
Неторопливо они вернулись в дом, и Чернышев по просьбе девушки проводил ее обратно в спальню, где уже находилась Велина Александровна в черном муаровом платье и с шалью на плечах.
– Здравствуйте, дорогуша, – приветливо сказала пожилая дама, едва они вошли.
– Добрый день. Извините меня за то, что напугала вас на лестнице, – ответила Надя, печально улыбнувшись. – Простите, не знаю, как вас зовут.
– Велиной Александровной меня кличут.
– Бабушка, Надежда Дмитриевна намерена немного погостить у нас. Вы же не против?
– Совсем нет. Надолго вы остановитесь у нас?
– Я даже не знаю, – промямлила девушка, вновь скиснув и посмотрев на Сергея. – Я не хочу тут оставаться, но все как специально против меня.
Весь этот разговор нервировал Надю, она никак не могла успокоиться и то и дело хмурилась.
– Вы приехали издалека? – поинтересовалась старушка.
– Из другого города. И мне, неверное, придется переночевать у вас, пока я не решу, что же дальше делать.
– Конечно, оставайтесь, сколько вам будет угодно, милая Наденька, – закивал Сергей.
– Боже, не говорите вы так! – воскликнула она, заламывая руки.
– Как же?
– Так ласково, как будто я ваша сестра, – ответила она.
– Присядьте сюда, – предложил ей Сергей. Надя послушно опустилась в кресло у окна. Старушка заняла место напротив на диванчике, а молодой человек остался стоять рядом с бабушкой, чуть опершись бедром о спинку.
– Вы вся на нервах, дорогуша. Сейчас прикажу чаю с валерьяной заварить, – сказала важно Велина Александровна и быстро позвонила в колокольчик, стоявший на столике рядом. Не прошло и минуты, как в спальню бойко вошла рябая девица в простом черном платье, белом переднике и небольшом чепце на голове. – Милаша, будь любезна, завари-ка нам чаю с валерианой да с мятой. Да пирогов еще принеси и побыстрее.
– Слушаюсь, барыня, – поняла девица и исчезла за дверью.
Проводив рябую девушку взглядом, Надя подняла на Сергея глаза и тихо спросила:
– А эта Милаша тоже крепостная?
– Крепостная, а кем же ей еще быть? – ответила быстро старушка, увидев, что девушка изменилась в лице. – Что-то не так, дорогая?
– Боже, да что же это такое?! – воскликнула в сердцах Надя. – Я ничего не понимаю!
– Не надо так переживать, Наденька, – попытался успокоить ее Сергей. – Может, вы приляжете и поспите немного? А то вы словно не в себе.
– Конечно, я не в себе, вы правильно заметили! – дрогнувшим голосом произнесла девушка. – Но я не приду в себя, пока до конца все не выясню. И заснуть мне вряд ли сейчас удастся.
– Хорошо, я понял вас. Давайте тогда поговорим спокойно и все обсудим, – кивнул молодой человек.
– Давайте…
– Сереженька, может, наша гостья есть хочет, а ты со своими обсуждениями? – вмешалась старушка.
– И в правду! – выпалил он. – Вы голодны, Надежда Дмитриевна?
– Нет, спасибо, – ответила Надя. – Я не голодна. Я просто хочу знать, где я и что со мной?
– Как же, дорогуша? – удивилась Велина. – Вы вроде у нас и выглядите чудесно, только бледная очень.
– Бабушка, подождите, – перебил ее Сергей. – Что же вы хотите знать, Наденька? Спрашивайте, я отвечу на все ваши вопросы.
– То, что я в Воронеже и на дворе 1860 год, уже понятно, – траурно произнесла Надя. – А еще что-нибудь вы можете мне рассказать о вашем времени?
– О нашем времени? – поднял брови Сергей.
И тут Надю осенило, что эти люди не понимают, чего она от них хочет. Они казались такими реальными в этой обстановке и в этом времени, словно всегда тут находились. Она с ужасом осознала, что как раз здесь ей не место. Именно она каким-то странным образом очутилась в прошлом, да еще и в другом городе. Следующая мысль девушки была о том, что, наверное, не стоит сейчас говорить этим людям правду, наверняка они примут ее за сумасшедшую. И, наверное, ей надо немного осмотреться и понять вообще, что происходит. А уже потом решить, стоит ли говорить им все о себе? Возможно, правда о XXI веке не будет воспринята ими адекватно.
– Ну да, – замялась Надя, припоминая исторические факты, которые могли бы подтвердить ее нахождение непосредственно в этом веке. – Ведь император-батюшка в добром здравии?
– Конечно, – кивнула пожилая дама. – Александр Николаевич, как и прежде, на престоле.
– И вы живете в этой усадьбе, Сергей Михайлович, вместе с вашей почтенной бабушкой и крепостными слугами, – она печально улыбнулась старушке.
– Не только, с нами живут еще мой родной брат и шурин.
– Вы женаты? – подняла брови Надя, понимая, что, если есть шурин, должна быть и жена. Нахмурившись, она осознала, что для женатого человека Чернышев уж очень неприлично ведет себя с ней, а его взгляд невозможно призывный, страстный, явно не был платоническим.
– Я вдовец, – ответил тихо молодой человек.
– Вы такой молодой и уже вдовец?
– Так получилось. Три года назад мы Лидочкой обвенчались, а в прошлом году она умерла, точнее, пропала без вести.
– Ах, я поняла! – воскликнула Надя и обратила взор на старушку. – Вы меня за нее в коридоре приняли, так, Велина Александровна?
– Так и было. Уж больно вы похожи с покойницей!
– Бабушка, как вы такое говорите? – возмутился Сергей. – Надежда Дмитриевна совсем не похожа на Лидию.
– Прости, касатик, – ласково произнесла Велина, видя недовольный взгляд внука.
– Вы хотите спросить что-то еще? – поинтересовался Сергей.
– Я даже не знаю, – пролепетала Надя. – Просто хочу сейчас одного – оказаться в своем родном Екатеринбурге, в своей комнате на седьмом этаже и заснуть крепким сном до утра, пока не зазвонит будильник и не надо будет вставать и ехать в институт.
После ее заявления Чернышев и его бабушка уставились на девушку непонимающе, молодой человек отрицательно покачал головой и спросил:
– Наденька, вы уже пару часов в моем доме и все время говорите какими-то загадками. Ведь Екатеринбург – провинциальный городишко и там не может быть институтов. И в империи только один институт для благородных девиц, и тот в Петербурге. И как вы можете жить на седьмом этаже, когда даже Зимний императорский дворец всего о четырех этажах? Ваш отец безумный богач или какой-то великий архитектор, раз выстроил подобный дом в семь этажей?
– Блин! – выругалась Надя и, тут же увидев, что они оба непонимающе смотрят на нее, вмиг извинилась. – Простите, я когда сильно нервничаю, говорю это бранное слово.
