— Я вижу, ты проделала неплохую домашнюю работу.
— У меня было мало времени.
— Здесь у тебя его будет достаточно, чтобы узнать все, что ты хочешь. — Он сделал паузу. — И ты права. В теории я могу сделать все, что пожелаю. Но на практике шейхи работают вместе с королевским советом, который состоит из региональных лидеров. Было бы неразумно начать проводить какие-то инициативы без предварительного согласования в совете.
Его голос замер, выдержав низкую, резонирующую в ее теле ноту.
— Теперь в Зе-Альде нечего бояться. В приграничных зонах тоже все спокойно. В моей стране ты и Оливер будете в полной безопасности.
В безопасности? От мародерствующих бандитов — возможно. Но Тори знала, что самая опасная угроза исходила от мужчины с ней рядом. Мужчины, который хотел воспитывать Оливера как будущего принца Зе-Альде. Мужчины, который перевернул ее мир.
Она была рада, что рука Ашрафа поддержала ее, когда открылась дверь самолета. Слепящий свет, горячий воздух и запах пустыни вновь вызвали приступ паники. Казалось, жесткие пальцы скользнули по ее затылку и обхватили горло.
Ашраф не торопил ее. Он мягко поддерживал ее под локоть, давая время прийти в себя. Увидеть здание аэропорта справа. Машины и группу людей возле трапа. Ангары и самолеты, рассеянные по всему полю. И за всем этим — едва видимую за современными высотками сухую выжженную землю.
Тори резко втянула в себя воздух. Ее руки крепче прижали к груди мирно посапывающего сына, в ушах застучал пульс.
Ашраф что-то говорил. Она слушала успокаивающий гул его голоса, постепенно понимая смысл его слов. Например, стало ясно: строительство нового аэропорта было закончено только в прошлом году, а также было построено новое здание университета и больница, оборудованная самой передовой аппаратурой.
Она отважилась сделать еще один вдох. И еще. В этот раз теплый аромат корицы, исходящий от его кожи, и чистый запах ребенка наполнили ее легкие.
— Так много всего за такое короткое время, — пробормотала она. — Представляю, какого труда это стоило.
Замечание было довольно банальным, но паника уже отступила. Ее колени перестали дрожать. Она наклонила голову, и Ашраф повернулся к трапу.
Никто из людей у лимузинов не мог догадаться, какой страх пережила сейчас Тори. Она всем сердцем была благодарна Ашрафу. Благодарна за его поддержку. Особенно когда заметила на лицах, повернутых в их сторону, едва скрытое неодобрение.
Самый старший из мужчин подошел к ним и поклонился. Поклон говорил об уважении, но презрительный взгляд, которым он наградил ее и Оливера, пугал.
Ашраф нахмурился, когда мужчина что-то сказал. Потом он тоже задал несколько вопросов. Теперь его голос уже не звучал мягко и обнадеживающе, скорее, жестко и требовательно.
Наконец свита вернулась к своим лимузинам. — Мне очень жаль, — сказал Ашраф, повернувшись к Тори, — но возникли проблемы, которые требуют моего внимания. Я не смогу поехать с тобой во дворец, но у тебя будет провожатый. — Он кивнул в сторону худощавого мужчины в светло-серой кандуре, который не ушел вместе со всеми. — Брэм поможет тебе устроиться.
Мужчина почтительно поклонился.
— Мисс Нилссон.
Когда он выпрямился, Тори с удивлением увидела устремленный на нее взгляд голубых глаз.
— Приятно познакомиться.
— Мне тоже, Брэм. — Правильно ли она расслышала? Она всегда думала, что это ирландское имя.
Он улыбнулся, и улыбка получилась слегка перекошенной из-за длинного шрама на левой щеке.
— Сюда, пожалуйста.
Тори посмотрела на Ашрафа. В этой стране он был для нее единственным якорем. Она с трудом поборола импульс вцепиться в его руку.
Ашраф хотел что-то сказать, но она опередила его:
— Было бы хорошо поскорее устроить Оливера. Где-то через полчаса он проснется и потребует есть.
Предсказуемость его потребностей заставила ее овладеть собой. Ничего не могло быть более важным, чем ее ребенок.
Уже через пару минут она сидела на заднем сиденье длинного белого лимузина, который вез их в столицу.
— Место нашего назначения, — сказал Брэм, обернувшись к ней с переднего сиденья рядом с водителем, — королевский дворец.
Ну конечно, где же еще может жить король! На нее навалилось так много всего, что об этом она как-то не подумала.
Дворец стоял на холме, величественно возвышаясь над всем городом. Акры белого камня сияли под солнцем, выделяя его на фоне рыжих холмов, словно огромный кусок сахара.
Она заметила его еще издалека из-за размеров и цвета, но, когда лимузин начал взбираться по дороге, идущей между городскими парками и скверами, Тори почувствовала, как у нее перехватило дыхание.
Это дом Ашрафа? Это был дворец властелина, возвещающего о своем богатстве и власти. Несмотря на всю его красоту, он не вызывал у нее ничего, кроме страха.
Не имело значения, что они были здесь только как гости и что Ашраф больше не заговаривал о браке. В любом случае это место могло стать важной частью в жизни ее сына.
Как дочери политика, ей не раз приходилось присутствовать на встречах в роскошных отелях, экспоцентрах и на других не менее впечатляющих площадках, но в таких дворцах — никогда.
Голубой брючный костюм, который она считала вполне подходящим для путешествий, здесь казался совершенно неуместным. Но как можно было одеться для дворца из сказки?
Ей захотелось истерически засмеяться, когда она попыталась представить себя в платье, расшитом драгоценными камнями… или во что там еще принято одеваться в таких местах.
По ее спине пробежал холодок. Не сделала ли она ошибку, приехав сюда? Она дала свое согласие, находясь в состоянии усталости и стресса.
Ее тронуло, как Ашраф обращается с Оливером. Его загорелое мускулистое тело, черные как ночь глаза и тонкий шрам на спине, казалось, могли рассказать свою историю. Все было так, как если бы они были связаны чем-то очень важным.
Тори неслышно рассмеялась. Да, они действительно связаны Оливером.
Конечно, она поступила правильно, что приехала сюда. Это было первым шагом к решению, как будет воспитываться их сын.
Проехав через высокие ворота, их лимузин двинулся вокруг дворца, вероятно, к его боковому входу.
Одетый в униформу слуга быстро сбежал по ступенькам, чтобы открыть ей дверь.
Горячий воздух едва не лишил ее возможности дышать. Но гордость заставила ее держаться прямо, когда Брэм представил ее дворцовому управляющему — высокому человеку в белоснежной кандуре.
Собравшись с духом, она сделала то, что не удалось при знакомстве с Брэмом, — ответила на приветствие по-арабски. Тори достаточно знала этот язык, чтобы понять: он пожелал, чтобы она чувствовала себя здесь удобно во время своего пребывания, и поблагодарила его на том же языке.
