— Этого не может быть! Ты же меня совсем не знала.
— Это было инстинктивно, но все, что я предполагала насчет тебя, оказалось правдой. — Она вдруг нахмурилась. — Ты действительно думаешь, что я поджала бы хвост и удрала, если бы пресса начала выливать на меня ушаты грязи?
— Тебе это совсем не нужно.
Она подняла подбородок.
— Ты прав. Не нужно. И я уверена, что ты и твои адвокаты помогут мне заставить всех замолчать. Но если ты думаешь, что я испугаюсь каких-то сплетен, подумай еще раз. — Уголки ее губ приподнялись. — Я давно работаю в индустрии, где доминируют мужчины. Мне не раз приходилось сталкиваться с предрассудками в отношении женщин. Большинство моих сотрудников отличные ребята, но всегда найдется тот, кто не хочет играть по правилам. Я никогда не мирилась с этим и не собираюсь. И уж конечно, я не позволю разрушить мое счастье какой-то грязной сплетне. К тому же я кое-чему научилась у моего отца. Например, отношениям с прессой.
Ашраф знал, что эта женщина не такая, как все, тем не менее она еще раз его удивила.
— Аш?
То, что она использовала его старое прозвище, казалось даже более интимным, чем ее ладонь на его щеке.
— Ты хочешь меня?
— Конечно. И никогда не хотел, чтобы ты ушла.
Он крепче обнял ее. Он чувствовал, как бьется ее сердце, чувствовал тепло ее дыхания возле своей ключицы. Только раз с ним было что-то подобное. Ему было тогда около четырех, и он часто играл во внутреннем дворике, где когда-то гуляла его мать. Ее комнаты были рядом. Аромат цветов действовал на него успокаивающе, вероятно напоминая о ее присутствии. Но кто-то рассказал шейху о его тайных визитах, и все розовые кусты были выкопаны. В один день цветущий сад и весь дворец превратились для Ашрафа в пустырь.
Но теперь он не был пустырем. У него была Тори — его женщина, его возлюбленная, а скоро и его жена. Женщина достаточно сильная, чтобы идти с ним по жизни рука об руку, что бы им там ни уготовила судьба.
— А ты знаешь, — пробормотал он, подняв ее подбородок, чтобы заглянуть в глаза, — что теперь уже нет пути назад. — Его грудь расширилась от переполнявших его чувств. — Я тебя слишком люблю, чтобы дать уйти. И если вдруг перед свадьбой ты струсишь, я прикажу закрыть границы и…
— Похитишь меня и увезешь в свой лагерь в пустыне? Я думаю, мне бы это понравилось.
Ее улыбка была сияющей и ничем не омраченной. Похоже, Тори совсем излечилась от последствий ее похищения.
— Я планировал провести медовый месяц на острове — есть у меня один такой зеленый островок километрах в тридцати от берега, — но если ты предпочитаешь пустыню…
— Я предпочитаю, чтобы ты еще раз поцеловал меня.
Он и сам этого хотел.
— Твое желание, — пробормотал он, наклоняя голову, — закон для меня.
Эпилог
Это была долгая свадьба. Наполненная добрыми пожеланиями, музыкой, вкусными блюдами и устроенная с достаточной помпой, чтобы убедить Тори, что она действительно выходит замуж за короля.
Освежившись, она вернулась в зал для аудиенций. Воздух гудел от оживленных разговоров.
Смешно, но ее почему-то очень беспокоила встреча с братом Ашрафа.
Улыбка мужчины была почти печальной, когда он признался, что никогда не видел Ашрафа таким счастливым. Что ни одни из них не ожидал найти настоящую любовь. Сердце Тори сжалось от этих слов, и она крепко обняла Карима, вызвав насмешливые протесты Ашрафа и смущение его брата. Видимо, он, как и Ашраф, не привык к эмоциональным проявлениям чувств, поскольку никак не мог быть обделен женским вниманием, обладая такой же точеной красотой лица и недюжинной харизмой.
— Ну, как ты себя чувствуешь? — спросил Ашраф.
Тори подарила ему сияющую улыбку.
— Великолепно. Тем более что все так рады за нас.
Вопреки ожиданиям, ужасные слухи почти сразу прекратились, как только выяснилось, что люди, не одобрявшие шейха, представляли собой явное меньшинство.
Что же касается Оливера, рожденного вне брака, то теперь, когда Ашраф признал его своим сыном, это уже не представляло никакой проблемы. Скорее, многие смотрели на это как на доказательство мужской силы их короля и считали вполне естественным, что Тори потеряла голову. Романтика все же была присуща народу Зе-Альде. — Ашраф послал меня найти тебя. — Карим предложил ей руку и, когда она оперлась на нее, наклонился и прошептал: — Если только ты не хочешь пропустить этот момент, чтобы немного передохнуть.
Но Тори еще никогда не чувствовала себя такой энергичной.
— Ни за что не пропущу.
— Ты даже не представляешь, что это! — Карим рассмеялся, и его глубокий смех напомнил ей смех Ашрафа. Теперь она знала, что Карим, как и ее муж, редко смеялся вслух.
— Так скажи мне.
К этому моменту, пробравшись сквозь толпу, они вышли на террасу. Именно отсюда Тори раньше смотрела, как всадники и лучники демонстрировали свое поразительное мастерство.
Теперь все пространство внизу было заполнено людьми. Они стекались сюда изо всех улиц, городских садов и парков — насколько хватало глаз.
Тори остановилась.
— Откуда их столько?
— Отовсюду, со всей страны, — раздался рядом знакомый голос.
Это был Ашраф, его глаза сияли. В своей белой кандуре, отделанной золотом, он выглядел потрясающе.
Внутри нее все растаяло. Ее Ашраф. Ее муж. — Это не важные персоны, — сказал Карим, — а обычные люди, которые пришли сюда пожелать вам счастья. — Он положил руку на плечо Ашрафа и, понизив голос, добавил: — Ты хорошо поработал, брат. Они любят тебя.
Ашраф пожал плечами, не придав особого значения похвале, хотя Тори видела, что он тронут.
Он повернулся к ней.
— Есть даже делегация из той деревни, где мы с тобой были.
Тори опустила глаза на разноцветный шарф, который прекрасно сочетался с ее бирюзовым платьем. За последние три дня она успела несколько раз обновить свой наряд, но каждый раз ее радость от нового платья затмевалась признательностью в глазах Ашрафа.
— Так чего мы ждем? Здесь очень много людей, с которыми нужно поздороваться.
Его улыбка заставила ее сердце забиться еще быстрее.
— Спасибо тебе, хабибти. Это будет очень много значить для них. — Он посмотрел на Карима. — Ты пойдешь, брат?
Карим покачал головой.
— Это твой день — твой и Тори. Я пойду пообщаюсь с нашими важными персонами. — Он улыбнулся и пошел обратно во дворец, оставив их одних на террасе.
Тогда Ашраф взял ее за руку и повел к ожидающей их толпе, на мгновение прижав к себе.
— Боюсь, что это добавит пару дополнительных часов к свадебному торжеству. Тебе нужно будет отдохнуть, когда все это закончится.
