Во рту у Тори пересохло. Она сглотнула и провела языком по губам.
— Ты правитель Зе-Альде? Всей страны?
Второй раз за эти полчаса ее мир перевернулся. Отец Оливера был шейхом?
— Теперь понятно, почему с тобой всегда рядом телохранитель.
Если бы Тори знала, кто ожидает ее в комнате за высокими двойными дверями, вошла бы она сюда или убежала поджав хвост?
— Ты имеешь в виду Басима? Он глава моей личной охраны.
Нечего удивляться, что Аш — нет, Ашраф — говорил, что его люди в поисках ее прочесали всю страну. Когда его схватили, вероятно, они тоже были где-то неподалеку.
— И много у вас есть таких, кто хотел бы тебя убить?
— Теперь уже нет. В Зе-Альде вполне безопасно. Но лучше соблюдать традиции. Так принято, что глава государства имеет телохранителя.
Глава государства. И снова ужасный приступ головокружения.
— Дыши.
Жесткие ладони легли на ее руки, прижав их к ручкам кресла. Аура чуть мускусного аромата и жара окутала ее словно коконом.
Тори смотрела в эти бездонные глаза, которые теперь, когда он наклонился, были почти черными. Такими же черными, как и у Оливера. — Все в порядке. Можешь отпустить меня.
Только через несколько ударов сердца Ашраф отпустил ее. Глупо, но ей показалось, что на его лице мелькнуло сожаление.
— Теперь, — хотя после того, что произошло, в это нелегко поверить, — ты могла бы спокойно путешествовать по всей стране.
— Ты сказал, что это был твой враг, — задумчиво проговорила Тори. — Даже в политике, когда речь идет о врагах, это не один-два человека, кого можно просто взять и элиминировать.
— Кадри — преступник, который слишком долго оставался безнаказанным. — Губы Ашрафа сжались. — У моего отца не было желания бороться с трудноразрешимыми проблемами. Эта провинция находилась слишком далеко от столицы, в то время как всегда существовали более простые инициативы, которые могли принести ему славу.
Значит, Ашраф и его отец не ладили? Об этом говорил тон его голоса и движение подбородка.
— Итак, ты послал своих солдат убрать Кадри?
Губы Ашрафа дрогнули.
— Вот как, значит, делаются дела в Австралии? В Зе-Альде шейх поддерживает закон, а не нарушает его.
— Так что же ты сделал?
— Лишил его опоры. Составил план, как вывести провинцию из темных веков. Обеспечил поселки энергией и чистой водой. Построил школы и дал людям работу. Я был шейхом только полгода, когда мы встретились, и все инициативы только разрабатывались. Но я укрепил власть закона. Местная полиция стала арестовывать людей Кадри, когда они пытались применить силу, чтобы получить от других то, что им не принадлежало. Кадри понял, что скоро люди перестанут видеть в нем власть в этом регионе. У них появился выбор: самоуправство Кадри или защита законной власти, на которую они могли рассчитывать.
— Поэтому он решил заманить тебя в ловушку?
— К несчастью, я облегчил ему эту задачу, отправившись посмотреть новый проект в отдаленном районе только с Басимом и проводником. Проводник оказался подкуплен. — Он скривил губы. — Ясно, что оценка безопасности была небезупречной, и наверняка кто-то мог бы сказать, что я слишком беспечен.
Тори нахмурилась. Беспечность как-то не очень сочеталась с этим мужчиной. Он был умным и сильным и умел мыслить стратегически.
И сейчас он находился здесь ради своего сына. — Ты можешь не сомневаться, в Зе-Альде теперь так же безопасно, как и в Австралии.
Что это? Способ сказать, что на родине его отца Оливеру ничего не угрожает? Что он хочет забрать его?
Тори постаралась подавить панику. Она слишком торопилась с выводами. Никто не мог забрать у нее сына. Насчет этого есть законы. Не зря же Ашраф подчеркнул, что уважает законы. Но что говорил закон Зе-Альде об опеке над ребенком? Особенно над ребенком мужского пола. Будет ли Оливер считаться наследником шейха?
Она больше не могла сидеть, делая вид, что все это просто встреча со старым знакомым.
Тори встала и подошла к окну. Он тоже встал и, сделав несколько шагов, остановился у нее за спиной.
— Я понимаю, что это все слишком неожиданно.
Тори кивнула. Ощущение было такое, будто она попала в другую реальность. Где люди возвращались из царства мертвых и прекрасные принцы жили среди обыкновенных людей.
— Представь себе, что я почувствовал, когда узнал, что ты в безопасности и у нас есть сын.
Низкий голос Ашрафа звучал очень ласково. В окно Тори видела его отражение. Лицо было напряженным, и ей впервые пришла в голову мысль, что не только она была ошеломлена.
Она повернулась к нему.
— Так к чему мы пришли?
Ашраф не колебался.
— Я хочу увидеть Оливера. Чем скорее, тем лучше.
Естественно. Она посмотрела на часы.
— У меня есть работа, которую я должна закончить. Это займет примерно час.
Ашраф молча смотрел на нее. Не был ли он оскорблен, что она не сразу бросилась исполнять его пожелание? Приходилось ли королевским особам вообще кого-нибудь ждать?
Наконец он кивнул:
— Хорошо. Значит, через час.
Через два часа Ашраф в нетерпении мерил шагами маленькую гостиную.
Всю дорогу из яслей Оливер спокойно спал, но, как только они вошли в дом, начал проявлять беспокойство. Ашраф ничего не знал о маленьких детях, кроме того, что они очень маленькие, хрупкие и совершенно чуждые его миру.
Оливер — чем чаще он повторял про себя это имя, тем больше привыкал к нему — заставлял его чувствовать себя слишком большим и неуклюжим. И все же ему казалось, что он уловил между ними связь, едва заглянув в эти блестящие темные глаза, очень похожие на его собственные.
Его сын. Его плоть и кровь.
Ашраф не видел, как Тори носила его ребенка. Он пропустил целых шесть месяцев из жизни сына. Бесценных месяцев, которых ему никогда не вернуть. Ему многое нужно наверстать. Многому научиться. Научиться давать то, чего у него самого никогда не было. Отеческую любовь. Доверие. Нежность. Поддержку.
Ашраф вдруг вспомнил, как много потерял отец, отстранившись от своего младшего сына.
Но у него был другой сын. Карим. Не то чтобы старый шейх питал к нему какие-то особые чувства. Ашраф сомневался, что он вообще способен кого-то любить. Но он проявлял к нему интерес, подбадривал и хвалился его успехами.
Капризный крик прервал мысли Ашрафа — высокий требовательный сигнал, прошедший через все его тело. Что-то было не так?
Пятнадцать минут назад Тори ушла в детскую комнату с маленькой кроваткой и креслом-качалкой. Коврик на полу напоминал поле с пасущимися на нем игрушечными животными.
