Новые подробности батуринского штурма содержатся в выявленной недавно К. А. Кочегаровым в шведском архиве реляции о штурме, составленной вероятно для «Гистории Свейской войны») содержатся многочисленные подробности. За день до штурма батуринцы первыми открыли огонь: через реку из пушек стали обстреливать ставку Меншикова и находившиеся при нем войска. Затем осажденные «предместье кругом города все зажгли, однако ж мы своих людей в предместье, хотя с трудом, ввели и некоторые пожары потишили, и близ города в домах засесть приказали»; в тот же день вечером была построена батарея и начата бомбардировка крепости.
«А по наступлении ночи, изготовя фашины и лесницы, к штурму изготовились. А имянно господину генерал-маэору Волконскому подле ворот правую сторону, полковнику Анненкову сзади от реки взвоз идти приказали, а с левой стороны для тревоги 200 человек татар засели, дабы оные пред штюрмом тревогу и крик и стрельбы учинили, чтоб те из той мест, кой мы штормовать намерились, людей отманить. И таким образом, во 2 день по полуночи, о 6 часах, когда сзади чрез татар учинилась тревога, тогда болшая часть их воров, на тое тревогу пошли. А тем времянем наши з дву сторон штурмовать начали. И понеже лесницы были коротки, с помощиею Божиею, на город чрез немалую стрельбу вступили. По двучасном огню оную фартецию взяли, в которой воров многих побили, а достальных живьем побрали…»
[1347].
По преданию, находившийся в Батурине, но верный царю наказной полковник Прилукского полка Иван Нос сообщил Меншикову о некой калитке, через которую можно было тайно попасть в крепость
[1348]. На этой легенде основывается мнение, что сломить сопротивление на крепостных стенах царским войскам удалось лишь благодаря использованию указанного Носом (через своего подчиненного Соломаху) тайного хода
[1349]. В крепости помимо Носа находились казаки, которые не хотели воевать с царскими войсками и которые, вероятно, могли способствовать успеху русского штурма изнутри
[1350]. Но это объяснение успеха Меншикова принадлежит лишь к области гипотез, в то время как процитированная выше реляция позволяет объяснить удачный штурм в более прагматичных терминах: войсками Меншикова и Голицына была эффективно применена тактика штурма с нескольких направлений с отвлекающими действиями. Она была известна военным той эпохи, в частности мы встречаем ее в трактате Боргсдорфа. Применение той же тактики быстрой одновременной атаки с нескольких направлений мы видим при штурмах Нарвы в 1704 г. и Эльбинга в 1710 г. Ту же тактику, хоть и неудачно, Карл XII применил под Веприком в 1709 г. Успешное применение такого подхода, когда штурмующие войска появляются в городе с той стороны, с которой их не ожидали, очевидно и породило в народе легенду о проникновении в город с помощью подземного хода.
Быть стороной, отражающей штурм, русской армии впервые довелось в украинской крепостице Веприке в январе 1709 г. «Сей казацкий городок зделан образом редута четвероуголной немалой величины, что нашим с трудностью было обнять, к тому ж вал без бастионов, не имея жадной дефензии, также ров мелкой, которой тогда снегом занесло. Пушек наши имели только 3 полковые»
[1351]. К городку была стянута практически вся шведская армия во главе с королем. Гарнизон крепости составляли русские солдаты, драгуны, харьковские казаки и местные жители под командованием полковника В. Ю. Фермора; на предложения о сдаче он отвечал отказом. Отечественных источников, подробно описывающих этот бой, нам не известно, поэтому приведем взгляд со стороны шведов. Генерал-квартирмейстер Юленкрук (Гилленкрок) описал, как обсуждалась подготовка к штурму и что из этого получилось.
«Единственное мое замечание состоит в том, что люди со штурмовыми лестницами слишком открыты, так как приступ будет днем, и если эти люди погибнут, то и лестниц некому приставить к стенам». – Король отвечал: «Ничего подобнаго не случится; я буду орудиями обстреливать вал, так что неприятель и не посмеет выглянуть». Тогда я предложил изготовить несколько фашинных мантелетов (переносных щитов), под прикрытием которых можно идти до вала и постоянными выстрелами не допускать неприятеля вредить людям с штурмовыми лестницами. Король отозвался: «Такия затеи не нужны, потому что орудия будут обстреливать вал. В полдень последует приступ, и вы увидите, как быстро ворвутся солдаты в Веприк».
На приступ пошли полковники де Фритм, графы Каспар и Яков Сперлинги и Альбедиль. Солдаты, которые несли штурмовыя лестницы, были, большею частию, перебиты, и только две лестницы достигли вала. Вообще же было убито с лишком 1000 человек и много ранено. Фельдмаршал получил контузию в грудь в то время, когда ехал через поле к драгунам, которые должны были подвинуться к самому валу и стрелять в неприятеля из пистолетов.
После этого неудачнаго дела Король приказал генералу Левенгаупту послать от своего имени к Веприкскому Коменданту офицера и сказать ему, что мы ночью опять будем штурмовать, непременно возьмем город, и тогда нет никому пощады»
[1352]. Итак, Гилленкрок пишет, что по диспозиции штурм был назначен на полдень, артиллерия и драгуны должны были обстреливать вал так, чтобы защитники «не посмели выглянуть»; однако во время штурма лишь две лестницы достигли вала, т. к. большинство солдат, несших лестницы, были убиты. Адлерфельд добавляет, что крепость обстреливали четыре батареи по пять орудий, а для приступа были назначены три колонны, которые должны были пойти в атаку рано утром по выстрелу из пушки; защитники залили льдом валы, чтобы затруднить продвижение шведов, и так отчаянно оборонялись, что король отдал приказ штурмующим об отступлении
[1353]. «Гистория Свейской войны» говорит, что шведский король «оное место трикратно штурмовал. Однако ж от наших во все штурмы отбиты, но потом, когда уже у наших пороху не стало, отдались на дискрецию»
[1354]. Под тремя штурмами подразумевались, видимо, атаки трех штурмовых колонн, которые были произведены не одновременно, как планировалось, – и это позволило гарнизону отбить их последовательно. Огонь осажденных был эффективным, и его не смогла подавить шведская артиллерия. Колонна полковника Альбедиля начала атаку слишком рано, и координация штурмовых колонн была нарушена, поэтому штурм был отбит, а потери были настолько тяжелыми, что их можно сравнить с потерями в большой битве; особенно чувствительными для шведской армии стали потери среди офицерского состава
[1355]. Фельдмаршал Реншильд был ранен осколком гранаты («гранатным черепом, ребро у него переломлено», – как рассказал шведский перебежчик Яган Франц)
[1356]. Мемуарист Д. Крман, бывший при шведской армии, записал, что во время боя местные женщины поливали атакующих шведов кипятком и поражали камнями, за что позднее их «некоторые победители в бешенстве рубили мечами»
[1357].
