Хроника рассказывает об исполнении петровского приказа, в результате которого город, ограбленный шведами, в один день обратился в прах и пепел.
8 сентября русские, калмыки и татары, окружив со всех сторон город, заперли городские ворота, ударили в барабаны тревогу и зажгли замок. Жители вымолили отсрочку на один час, чтобы перенести городские книги из ратуши в подвал. Затем калмыки разорили и подожгли лавки и дома, а потом уехали из города.
Сначала распространился слух, будто московиты вырезают жителей; позднее говорили, что горожане избежали истребления, т. к. не стали оказывать вооруженного сопротивления. Разграбление церкви Св. Николая начали тоже калмыки, но довершили его «смелейшие мещане и священники с причтом». Одни горожане бежали и скрывались в лесах, в то время как другие остались в Могилеве и мародерствовали. Огнем были уничтожены самые богатые постройки города: «Пылающие храмы Божии и украшающие их кресты от жара склоняющиеся вниз и падающие на землю; дорого стоившие церковные куполы горят, а оторванные от них ветром железные листы, как птицы, летают в воздухе, колокола сами звонят, а частные хозяйские дома без всякой обороны обращаются в пепел»
[1722].
Тем временем шведы продолжали движение, теперь на юго-восток. Среди других слободских городков Шереметев готовил к обороне Почеп и предусматривал разные варианты развития событий. Для обороны от небольших неприятельских партий туда введен один батальон пехоты и 100 драгун, «а ежели неприятель всею армеею обротит к Почепу, то по генералному совету предложили тому коменданту почепскому пушки медные и порох взять и отступить за реку Судость и последовать за главною армеею, а при отступлении Почеп зжечь»
[1723], – сообщал фельдмаршал Петру 12 октября 1708 г. Был ли в результате сожжен Почеп – неизвестно. Например, соседний городок Мглин Шереметев тоже приказывал сжечь, но сделано это не было, и немалые запасы продовольствия достались шведам
[1724].
Как известно, в итоге шведская армия повернула на юг, на Украину, где немало городков было ей занято (с боем или без боя), а потом сожжено при оставлении. Подобная участь, согласно Адлерфельду, ждала Смелое, Недригайлов, Тернов, Веприк, Олешню, Гадяч, Красный Кут, Городницу и Коломак
[1725]. Подробнее о судьбе небольших украинских крепостиц мы остановимся в отдельной посвященной им главе.
После неоднократных попыток снять шведскую осаду Полтавы у Петра появились оправданные сомнения, что эту крепость удастся выручить. Перед тем как перейти Ворсклу и пробовать атаковать шведскую армию в поле, царь отправил полтавскому коменданту А. С. Келину 19 июня 1709 г. письмо с инструкциями на случай неудачи и необходимости экстренно эвакуировать крепость: «Усматря время (в день или ночью), вытте вон за реку, куцы удобнее, и тамошних жителей вывесть мужеска полу таким образом: сказать им, бутто указ вы получили иттить всем на шанцы неприятелския, а когда реку перейдете, тогда удобнее с ними можете дойтить до нас. И сие надлежит зело тайно держать, дабы неприятель не проведал, а мы к тому дню пришлем несколько конницы к сему месту, где был наш обоз. Також надлежит вам наши пушки, которые вы привезли с собою, или тайно розорвать или в колодезь бросить, чтоб отнюдь не нашли, а знамена зжечь, також пороху в нескольких хоромах помалу поставить и при выходе, фитиль положа, замкнуть, чтоб после вас загорелся город, как сюды перейдете. И сие все объявить вам надлежит немногим из главных афицеров, а перво на том присягаю обезатца, а от жителей веема таить, також; вам пожитков с собою отнюдь не брать, дабы не догадались»
[1726]. Впрочем, уже скоро, 26 июня, за день до генеральной баталии, Петр смотрел на шансы на успех гораздо более оптимистично («понеже мы лутчаю надежду отселя, с помощиею божиею, имеем вас выручить»), отменял свой прежний указ об оставлении крепости и повелевал Келину, чтобы защитники крепости «еще держались, хотя с великою нуждою до половины июля и далее»
[1727].
После Полтавской катастрофы и поражений 1710 г. ситуация изменилась для шведов и в Померании, где некоторые крепости они были вынуждены оставить без боя (очевидно, по невозможности держать оборону во многих городах одновременно). Причем, видимо, гарнизоны эвакуировались поспешно, а крепости не разоружались и не уничтожались, что было для союзников приятным сюрпризом. Так, в 1711 г. из Померании были получены ведомости о том, что «войски наших алиртов все случились [соединились] и блаковали Стралзунд, а шведы не токмо баталию [не] дали, но и 5 городов зело крепких (и одну крепкую переправу с шанцами) покинули, а именно: Демин, Грипсвалд, Анклам, Волгаст, Уздум с островом и Швейншанц, из которых людей токмо вывели, а ортилерию оставили, и так скоро ушли, что и мины под контрошкарпами в вышереченных крепостях покинули, не подорвав, и всю свою пехоту в три главные крепости посадили: в Штетин, Висмар и Стралзунд, а конницу на Руген остров переправили»
[1728].
Остро встал вопрос об обороне приграничных крепостей, когда разразилась война с Турцией, – укрепления были недостаточно сильны, и на население нельзя было положиться, о чем докладывал генерал И. Бутурлин царю 9 марта 1711 г.: «А о Чигирине, по доношению тамошнего полковника Галагана, с общего-ж совету с г-ном гетманом, предложили: велели людей оттуда выслать на сю сторону Днепра и его выжечь и разорить, как возможно, для того, что место некрепкое и сидеть в нем в приход неприятельских людей невозможно; а вышепомянутый Чигиринский полковник на тамошних людей, которые были в Чигирине, надежды не имеет»
[1729].
Прутский поход 1711 г. закончился для России неудачей, ради спасения армии и царя пришлось согласиться на оставление недавних завоеваний на юге и уничтожение крепостей. Пожалуй, самой необычной с точки зрения переменчивого военного счастья, была операция по возвращению туркам Браилова – эта крепость была взята штурмом русскими драгунскими полками, гарнизон Дауд-паши был выпущен по договору без оружия 14 июля, но уже 17 июля русский генерал Ренне получил приказ вернуть крепость прежним хозяевам, и «паки паша Дауд призван и оный город ему вручен»
[1730]. Туркам возвратили «город с пушки, что в оном было»; вероятно, отдать полагалось также взятые в крепости припасы, но часть скота и лошадей забрали себе «волохи и мултяне», и Ренне не представлялось возможным отыскать и вернуть эту добычу
[1731]. Отметим, что договор на Пруте был подписан 12 июля, и действия вокруг Браилова велись уже после заключения перемирия; это неудивительно, ведь информация передавалась посыльными, которым было нужно преодолеть большие расстояния по обширной и опасной степи. Турки также атаковали местечко Сорока 17 июля – через несколько дней после заключения договора на Пруте
[1732].
