Как только первый ряд фашин был покрыт землей, поверх него клали и прибивали кольями второй ряд; а когда и он закрывался землей, на него клали третий и так дальше, перемежая фашины и землю, пока парапет не достигал уровня груди от основания. Этой высоты было достаточно для прикрытия людей от огня, ее можно было достичь сравнительно быстро, если не было недостатка в фашинах и грунт не был слишком твердым.
Фашины не только позволяли ускорить работу, но и не давали земле осыпаться на довольно крутом склоне стенки траншеи.
От вершины парапета в сторону города земля полого спускалась, образуя гласис, чтобы у неприятеля, если он решит атаковать траншеи, не было возможности укрыться за парапетом как за бруствером.
Банкетом называлось пространство шириной не менее трех футов на уровне земли, оставленное между возведенным парапетом и углублением траншеи. Этот уступ служил сиденьем для солдат караула, а часовые стояли на нем и смотрели через парапет на город.
Траншее не следовало быть глубже трех футов, а по возможности и менее того, если материалов хватало для сооружения достаточно высокого парапета, не слишком углубляясь при этом в грунт. По наблюдениям Бланда, глубокая траншея часто оказывалась чрезвычайно грязной. Ширина траншеи, как минимум четыре фута, должна была позволить разойтись двум людям.
С наступлением дня офицеры уводили рабочих из траншей обратно в лагерь и рапортовали о количестве убитых и раненых за ночь. После того как рабочие покинули траншею, ее занимали батальоны прикрытия
[245].
Надо отметить, что рекомендации Вобана и Бланда, преимущественно относились к военным действиям в «низких землях», где мягкая почва позволяла рыть траншеи и насыпать бруствер из вырытой земли. В нескольких известных нам случаях (Нарва, Копорье, Выборг) русская армия столкнулась с тем, что «вгрызаться» в каменистый грунт было практически невозможно, и бруствер строили из туров; в этом случае работы напоминали описанное ниже ведение сапы. Петровские реляции, как правило, не содержат настолько мелких подробностей о земляных работах, но в них все равно можно найти сведения об этапе открытия траншей. Несмотря на то, что две первые крепости – Мариенбург и Нотебург – располагались на островах и вести траншеи к самым стенам было невозможно, осаждающим все равно было необходимо обезопасить свои позиции на берегу (озера в первом случае и реки во втором). Поскольку берега простреливались крепостной артиллерией, работу на них стоило начинать в темноте.
Из военно-походного журнала Шереметева мы не поймем, были ли открыты траншеи ночью (по науке) или днем (сразу после прихода войска, по тексту). Зато по этому документу видно, что каждая атака называлась по именам офицеров, командовавших полками на данном участке (атаку повели с трех сторон). «И генерал-фельтмаршал с ратными людьми к Мариенбурху пришол в 14-м числе августа, в полдни, и ополчился обозом по воинскому обычаю, пехотные полки около города на 3 брегады: 1-ая брегада, господин Фон-Вердин, при нем господине фельтмаршале, с другую сторону города господин Англер с брегадою, с третьею сторону господин Балк. И того же дня предложил оным брегадирам идти к тому городу опрошами к озеру, которое около того города обошло; а с города на все стороны на наши полки была жестокая пушечная стрелба непрестанно, и наши брегадиры пришли опрошами к самому озеру и учинили батареи»
[246]
Под Нотебургом для открытия траншей в 12 часов ночи были посланы 400 преображенцев, которые «безо всякой утраты [т. е. без жертв. – Б. М.] шанцы начали и пост или место заняли»
[247]. Однако, вероятно, работы на берегу не остались незамеченными в крепости, поскольку с разведкой появились два шведских судна. Работа продолжалась, и до рассвета шанцы были заняты еще двумя батальонами гвардии, а еще позднее подошло все войско и встало лагерем. Несколькими днями позже в 8 часов вечера 300 солдат во главе с царем похожим образом заняли остров перед крепостью и окопались на нем.
Под Ниеншанцем же траншейные работы не только не были отделены от крепости водой, как в предыдущие осады, но и начинать их пришлось довольно близко к противнику (вспомним, русским удалось захватить кронверк, и вести траншеи стали уже от него). В этой акции был со своими людьми капитан Семеновского полка князь Б. И. Куракин, который оставил нам редкие личные впечатления участника: «И первые шанцы под тот город был я послан заводить от Семеновского полка, и в том случае видел некоторой великой случай и страшливой; как заводили шанцы, стрельба была великая и многих побивали, инженера того, которой с нами был послан для той работы, перед светом убили»
[248].
Крепость Копорье представляла (и представляет по сей день) «замок укрепленный по старине зело толстыми стенами и широким рвом»
[249]. Она стоит посреди глубокого оврага практически на острове, поэтому открытие траншей было примерно таким же, как при Мариенбурге и Нотебурге. О начале осадных работ под этой крепостью повествует тот же военно-походный журнал Шереметева: «Господин генерал-фельтмаршал и кавалер пришол к Капорью майя в 23-м числе, и чрез языков получил известие, что в том городе обретается гварнизону камендант Опалев, а с ним баталион солдат. А как увидал он, камендант, к тому городу приход его, генерала-фельтмаршала и кавалера, с ратными людьми, учинил из города пушечную многую стрелбу; того ради господин генерал-фельтмаршал приказал ратным людем ополчиться и, для защищения от той стрелбы, поставить туры. И того же числа к тому городу, с помощию Вышняго, пошли опрошами…»
[250].
Под Нарвой апроши начали вести в ночь на 16 июня 1704 г. С какой дистанции начались работы, не уточняется, но известно, что по результатам первой ночи до рва крепости оставалось 300 сажен (ок. 600 м). «И в ту ночь из города на те наши зачатые апроши стрельба была непрестанная из пушек, також и бомб бросали многое число; и побито тогда наших солдат 6 человек»
[251].
Шведы под Полтавой, судя по сочинению Крекшина, открыли траншейные работы ночью, на следующий день после прихода к городу, и тут же столкнулись с активной обороной гарнизона: «По полудня несколько полков неприятельского войска пришли к Полтавской крепости и атаковав оную в ночи начали делать шанцы. На оных из Полтавской крепости выслана вылазка в 700 человек солдат, в том числе одна рота гренадер, которые с неприятелем более часу в жестоком огне были, но когда неприятелю следовал сикурс, то из крепости выступила вторая партия в 700 человек в подкрепление первой. И збив неприятеля побрали их инструменты, до 100 челов. убили, да в плен взяли 6-ть человек, от войск Царского Величества убито 32 чел. и ранено 27»
[252]. И если подробности о числе отрядов и количестве жертв могут быть творческим вымыслом, то сам факт «осложнений» при открытии шведами траншей не подлежит сомнению.
